В случае успеха реформ наша страна впервые за полтора столетия откажется от мобилизационной армии, перейдя к системе подразделений постоянной боеготовности. Ведь диспропорции в структуре офицерского корпуса у нас объяснялись прежде всего тем, что «лишние» в мирное время офицеры могут понадобиться в случае мобилизации пяти-шести миллионов резервистов.
То, что правительство собирается отказаться от большой мобилизационной армии, подтверждается не только планируемым сокращением численного состава вооруженных сил, но и дополнительной информацией из Министерства обороны: численность армии в случае мобилизации отныне должна составить один миллион восемьсот тысяч человек. Отказ от большого резерва означает и отказ от огромных мобилизационных мощностей в промышленности, от омертвения ресурсов на складах стареющих вооружений. Проще говоря, Россия собирается парировать реальные военные угрозы, а не готовиться к абсолютно невероятной войне «со всем миром».
Впрочем, есть одно существенное но. Россия – очень большая страна с разнообразными театрами военных действий. И если для европейских театров, особенно для Южной Европы, бригадная структура выглядит явно предпочтительной, то для пространств Сибири и Дальнего Востока оптимальнее использовать дивизионную структуру. От дивизий почему-то не отказываются ни в армии ФРГ, ни в армии США. Так, основу американских сухопутных сил составляют 10 дивизий. А бригадная структура из состава дивизий выделяется по гибкой схеме, применительно к текущей ситуации. В дивизии обычно есть три штаба бригад, но они наполняются персоналом, только когда бригаде выделяется конкретное количество батальонов под решение определенной боевой задачи.
Другой принципиальный вопрос. Почему-то реформаторы упорно настаивают на сохранении призыва. Если мобилизационный резерв на случай войны не должен превышать 800 тысяч человек, как было заявлено выше, то зачем в таком случае ежегодно прогонять через армию 600 тысяч «срочников»? Ведь весь резерв будет составлять в этом случае не более двух призывов! И если каждое из соединений российской армии должно стать соединением постоянной готовности, то как этого добиться, если большая часть личного состава будет меняться каждые полгода? Или «срочники», прибывающие на полгода-год в регулярные части, нужны лишь в качестве пушечного мяса? Даже если забыть о моральной стороне этого дела и просто подсчитать связанные с подобной «текучкой» расходы, то станет ясно, что служба каждого такого призывника обойдется в кругленькую сумму с минимальной практической отдачей. Может быть, стоит выполнить давние обещания и вообще отказаться от призывной армии?..
Странная ситуация складывается с танками. Некоторое время назад неназванный высокопоставленный источник из Министерства обороны сообщил, что решено сократить количество танков в вооруженных силах до двух тысяч единиц. В сухопутных войсках сохранятся лишь две танковые бригады, остальные боевые машины составят танковые батальоны в мотострелковых бригадах. Если учесть, что по утверждению западных экспертов у России никак не меньше 23 тысяч танков, а официальное издание военного ведомства «Вооруженные силы Российской Федерации. 2006» сообщает о 24 500 танках, то сокращение более чем значительное – на порядок! Получается, реформаторы решили покуситься на основу основ советской стратегии – танковые армады, которые должны были стать «расходным материалом» глобальной войны, обеспечив прорыв обороны противника с развитием боевых действий на его территории. Сокращение танковых армад выглядит разумным решением, ведь, с одной стороны, наши танки устарели, а с другой стороны, мы, вроде бы, никуда пока не собираемся вторгаться.
В то же время президент Дмитрий Медведев внес в Государственную Думу законопроект, дополняющий Федеральный закон 1996 года «Об обороне» в части применения армии России за рубежом. Законопроект, как об этом можно судить по сообщению на президентском сайте, дает право Верховному главнокомандующему на использование российских войск на территории других государств в следующих целях: для отражения нападения на вооруженные силы России и другие войска, дислоцированные за пределами территории России; для отражения или предотвращения агрессии против другого государства; для защиты граждан России за рубежом; для борьбы с пиратством и обеспечения безопасности судоходства. На самом деле и в Уставе ООН, и в Конвенции ООН уже заложены статьи, позволяющие защищать своих военнослужащих и граждан от нападения. То есть изменения в Федеральном законе могли понадобиться только для того, чтобы когда-нибудь оправдать нанесение «превентивных» ударов по чужой территории в обход Совета Безопасности ООН.
В свою очередь, главнокомандующий Военно-воздушными силами генерал-полковник Александр Зелин сообщил, что к 2020 году все части и подразделения ВВС России будут переведены в категорию постоянной боеготовности: «Главной целью совершенствования ВВС на период до 2020 года является создание качественно нового вида Вооруженных сил, являющегося основой системы воздушно-космической обороны государства и способного во взаимодействии с другими видами Вооруженных сил РФ в мирное время обеспечить сдерживание потенциальных агрессоров на глобальном и региональном уровнях, а в военное время – отразить вооруженную агрессию всем имеющимся арсеналом обычного и ядерного вооружения».
Если просуммировать вышеизложенную информацию, то получается следующее: Россия собирается наносить короткие авиаудары по территориям враждебных ей государств, при этом не планируя развивать боевые действия до победы (для вторжения и оккупации, напомню, нужны танки, которых у нас скоро не будет) и готовясь сразу отразить ответный удар, используя весь арсенал средств вплоть до ядерного оружия. Странная стратегия, не находите?
Может быть, моя оценка прозвучит слишком резко, но со стороны всё это выглядит шизофренией, отягощенной раздвоением личности. Возможно ли грамотно провести реформу армии, если мы так и не определились, как, с кем и какими силами будем воевать, оборонная у нас доктрина или наступательная?
Впрочем, имеется еще одно объяснение происходящему. Никакого раздвоения на самом деле нет, а есть очередная попытка изобразить бурную деятельность по реформированию армии, списав на предсказуемые негативные эффекты («лес рубят – щепки летят») неизбежные последствия многолетнего разрушения вооруженных сил.
* * *
В идеале реформа армии должна сопровождаться ее перевооружением. Простое сокращение численности личного состава и списывание в утиль старых танков сами по себе ничего не дадут, кроме общего ослабления вооруженных сил. Те офицеры и солдаты, которые останутся на службе, должны получить и освоить новые виды техники, сопоставимые по своим характеристикам с передовыми образчиками вооружений, применяемых в войнах шестого поколения.
На состоявшемся 17 марта 2009 года заседании Коллегии Министерства обороны президент Дмитрий Медведев особо выделил задачу оснащения войск новейшими видами оружия. Однако начало поставки новой техники в войска планируется лишь с 2011 года. Министр обороны Анатолий Сердюков на том же заседании сообщил, что современных образцов вооружения в армии осталось 10 %. В 2003 году, по мнению бывшего министра обороны Сергея Иванова, эта цифра составляла 20 %. Другими словами, за пятилетку доля современных образцов вооружений уменьшилась вдвое!