Все попытки Марии Ивановны деликатно выведать причину этих ссор ни к чему не привели. Владимир угрюмо отмалчивался, а княжна Мария всякий раз, давясь слезами, заверяла свекровь, что у нее все хорошо в отношениях с Владимиром. Мол, не нужно обращать внимания на их размолвки, такое у многих супружеских пар случается.
Как-то раз княжна Мария, по своему обыкновению, била поклоны перед иконой Богородицы, шепча молитвы вперемежку с просьбами. Тверская княжна просила Царицу Небесную, чтобы та отвратила Владимира с греховного пути, повлияла на его разум. «Пусть Владимир перестанет совокупляться со мной непристойным образом, — молила княжна, сложив ладони одну к другой. — Пусть он не изливает свое семя мне в рот и тем более в задний проход, ибо это грех содомский! Я очень хочу зачать ребенка от Владимира, а он этого не хочет. Внуши ему иные мысли, Матерь Христова. Пусть Владимир возлюбит меня так же сильно, как я люблю его!»
Княжна Мария не догадывалась, что за дверью светлицы притаилась ее свекровь, умевшая бесшумно передвигаться по теремным покоям. Таким образом, Марии Ивановне открылась истинная причина ночных скандалов между Владимиром и его женой.
Будучи благовоспитанной христианкой, Мария Ивановна была возмущена до глубины души таким поведением своего сына. Ей сразу стал понятен коварный умысел Владимира, все ухищрения которого в супружеской опочивальне были нацелены на то, чтобы тверская княжна не смогла забеременеть. С бесплодной женой можно расстаться без помех, у всякого князя и боярина есть такое право.
Мария Ивановна решила действовать тем же коварным способом, желая разрушить замысел своего сына. Ей казалось, что Владимир подпал под воздействие чар боярышни Кристины, которая и завлекает его в свои сети. За спиной у Кристины стоят ее отец и ее дядья Вельяминовы, которые всегда были жадны до власти. Бояре Вельяминовы были бы рады втереться в доверие к Владимиру через родство с ним.
Наведавшись в гости к местной ведунье, Мария Ивановна уговорила ее приготовить сильное приворотное зелье. Этот колдовской любовный напиток Мария Ивановна собиралась тайком подлить в питье своему сыну, дабы таким способом зажечь в его сердце сильную страсть к тверской княжне.
В это же время вдруг примчался гонец из Москвы с повелением Владимиру во главе дружины двигаться в Новгород. Ливонские рыцари грозят новгородцам войной, поэтому князь Дмитрий шлет войско к Ильмень-озеру согласно договору о взаимопомощи, заключенному с Новгородом еще его отцом.
Так и не отведав приворотного зелья — у Марии Ивановны просто не было возможности неприметно подсунуть его сыну, — Владимир стал собираться в дальнюю дорогу. Очередная долгая разлука с женой его ничуть не огорчала. Наоборот, Владимир радовался этому походу, ведь в Москве его ожидала встреча с красавицей Кристиной.
Нежданно-негаданно в Серпухове объявился родной брат Марии Ивановны, Прокл Иванович. Лишенный московским князем стола галицкого, Прокл Иванович три года мыкался в городке Устюге. Имея нужду во всем и оставшись без слуг, Прокл Иванович прибыл в Серпухов, уповая на то, что сестра и племянник замолвят за него слово перед московским князем, который вернет ему галицкий удел. В прошлом Прокл Иванович плел интриги против московского князя, найдя себе покровителя в лице городецкого князя Бориса Константиновича, силой отнявшего Нижний Новгород у своего старшего брата. Не имея сил, чтобы тягаться с Москвой, Борис Константинович был вынужден уступить нижегородский стол своему старшему брату. Угодил под горячую руку московского князя и Прокл Иванович, лишившись Галича.
Мария Ивановна, по доброте душевной, уговорила Владимира, чтобы тот при встрече с Дмитрием выпросил у него прощение для Прокла Ивановича. «Сынок, твою просьбу Дмитрий без внимания не оставит, — сказала Мария Ивановна. — Пусть Дмитрий вернет твоего дядю в Галич или пусть позволит ему остаться в Серпухове».
Владимир хоть и сильно недолюбливал Прокла Ивановича за его недобрый нрав и гнусные делишки, однако он не посмел отказать матери в этой просьбе. Да и Прокл Иванович ныне представлял из себя жалкое зрелище, растеряв в скитаниях свою спесь и чванливость. По возрасту годясь Владимиру в отцы, Прокл Иванович тем не менее гнул перед ним спину, как слуга перед господином.
Дмитрий внял просьбе Владимира, позволив Проклу Ивановичу пожить в Серпухове до поры до времени. Об этом московский князь сообщил Марии Ивановне и ее брату через своего гонца.
* * *
С великокняжеским гонцом Мария Ивановна разговаривала в присутствии брата, который волновался еще сильнее нее. У гонца при себе не было письма, волю московского князя ему было велено передать изустно. После привезенного гонцом известия у Марии Ивановны отлегло от сердца. Стало быть, ей не придется выставлять за порог родного брата, не придется попирать одну из основных христианских заповедей. Негоже христианину или христианке отталкивать от себя молящего о помощи.
Прокл Иванович на радостях едва не прослезился. Он крепко обнял и облобызал смутившегося гонца, назвав его «спасителем» и «счастливым вестником». Падкий на хмельное питье Прокл Иванович тут же попросил сестру, чтобы она отдала распоряжение челядинкам выставить на стол угощение для московского вестника. «Да вели своим холопкам, сестра, чтоб они про медовуху не забыли! — добавил при этом развеселившийся Прокл Иванович. — Пировать будем! Опрокинем по кубку за здоровье великого князя Дмитрия Ивановича!»
Прокл Иванович был старше своей сестры всего на два года, ему недавно исполнилось сорок лет. Свою жену и двоих детей Прокл Иванович схоронил во время морового поветрия. Жениться вторично Прокл Иванович не спешил, по своей натуре он был бабником, а холостяцкая жизнь лишь способствовала его фривольным похождениям. Даже находясь в изгнании в захолустном Устюге, Прокл Иванович и там ухитрялся творить плотские грехи с замужними женщинами и молодыми вдовами.
Ни особой красотой, ни мужественностью Прокл Иванович не выделялся. Ростом он был невысок, телом был довольно хлипок, короткие ноги его заметно косолапили. За это сестра дала ему прозвище Медведко. Свои пепельно-русые волосы Прокл Иванович подстригал в кружок, усы и борода у него были жидкие. Льстивая угодливость и мстительная озлобленность удивительным образом уживались в душе этого человека. Прокл Иванович был жаден, труслив и злопамятен. Друзей у него никогда не было, зато недругов всегда хватало.
Внешне Прокл Иванович имел мало сходства со своей сестрой. У Марии Ивановны лицо было овальное, с высоким лбом, с мягко закругленным подбородком, с широко поставленными большими глазами, с красиво очерченным ртом. А у ее брата лицо было вытянутое, с низким лбом, с заостренным подбородком, с непропорционально крупным носом, с тонкими губами и с близко посаженными к носу глазами.
Голос у Прокла Ивановича чаще всего был вкрадчивый и слащавый, его бегающие глазки никогда не смотрели прямо. Улыбка придавала благодушие лицу Прокла Ивановича, но то была лишь маска, за которой скрывалась двуличная натура этого князя.
Покуда Мария Ивановна бегала в помещения слуг, отдавая им необходимые указания, Прокл Иванович в это время отыскал в ее покоях две маленькие серебряные чарки и небольшой медный сосуд с хмельным медом. Вернувшаяся Мария Ивановна увидела, как ее брат и великокняжеский гонец, сидя за столом, что-то по-приятельски обсуждают, давясь смехом. Узрев на столе две серебряные чарки и медный сосуд с чеканными узорами в восточном стиле, Мария Ивановна переменилась в лице.