30 ноября 1990 года — 26 января 1991 года
— Добрый день, господин Лапшин! — сказал Тим в трубку, перебивая голос на автоответчике. — Это вас некто Костенко беспокоит. Если вы дома, пожалуйста, ответьте.
— …буду вам очень признателен… — бормотало в трубке. — Говорите после звукового сигнала…
— Сергей Борисович! — повторил Тим. — Это Тимофей Костенко. Пожалуйста, ответьте мне!
— Да! — раздраженно бросила трубка. — Слушаю вас.
— Здравствуйте, Сергей Борисович.
— Здравствуйте, Тимофей. Чем могу быть полезен?
— Мы не могли бы встретиться?
— Зачем? — без секунды промедления выдохнул Лапшин. И Тим услышал в его голосе страх.
— Это не займет много времени. У меня к вам несколько вопросов, и очень не хотелось бы по телефону…
— Честное слово, я просто не знаю, Тимофей.
— Пятнадцать минут, Сергей Борисович. Будьте любезны!
Лапшин замялся. Слышно было, как он тяжело дышит.
— Право, не знаю… — пробормотал он наконец. — Понимаете, Тимофей, у меня сейчас наплыв клиентов… Ну, вы в курсе, что это такое. Я просто не в состоянии уделить вам время. Я должен отдыхать, восстанавливаться, вы же понимаете…
— А я вам помогу, — предложил Тим вкрадчиво.
— Нет! — почти взвизгнул Лапшин. — Нет, спасибо большое, нет… Вы знаете что, Тимофей… А вы позвоните мне через недельку, а? Хорошо? Возможно, я буду посвободнее…
— Хорошо, — вздохнул Тим. — До свидания. Я обязательно…
— До свидания! — радостно перебил его Лапшин и уронил трубку.
— Вот чмо! — рявкнул Тим, ударяя кулаком по столу. Он перелистал записную книжку и набрал еще один номер.
— Алё… — вальяжно, с придыханием, отозвался глубокий и низкий женский голос.
— Привет, красавица! — Тим поймал себя на том, что невольно включил игривую и двусмысленную интонацию.
— Ха! — отозвалась Людмила. — Тимка! Здорово! Где пропал?
— Не «где пропал», а «куда пропал»…
— Мы люди дремучие, статеек в газетки не пишем. Ладно, чего надо? Третий глаз не открывается?
— Ты гостей принимаешь? — поинтересовался Тим. — С большими красивыми бутылками вкусной полезной водки?
— Зачем? — в точности, как давеча Лапшин, насторожилась Людмила.
— Нужна консультация. Не пойму я тут никак одну вещь…
— Так расскажи…
— Да тут не скажешь, показать надо.
— Тим, лапушка, не темни. В чем дело?
— У-у… Скажем так. У тебя нет в последнее время такого странного ощущения… как будто ты малость не в себе?
— Тим, ты совсем дурак?!
— А что я такого сказал?!
— А ты не знаешь, да?!
— Люда, погоди. Я же тебе и говорю — давай принимай гостей. Может, я действительно ничего не знаю.
— Ой, не смешите меня! Все, Тим, пока. Мне некогда. Приветик!
— Ух, чтоб тебя… — пробормотал Тим, бросая трубку. Он перелистал книжку снова, взялся было за телефон, но передумал. Поднялся, открыл холодильник, сделал из горлышка хороший глоток коньяка и некоторое время стоял, уставившись невидящим взглядом за окно. Звонко клацнул зубами и пошел одеваться. «Ну, ребята, — подумал он, — вы меня разозлили».
— Кто там? — спросил через дверь Кремер, внимательно разглядывая Тима в «глазок».
— Костенко, — назвался Тим. — А ты не видишь, да?
— У меня клиент, — сказал Кремер. — Приходи завтра.
— А если я сейчас «щелкну»? — спросил Тим с угрозой в голосе.
Раздался звон набрасываемой цепочки, клацнули по очереди два замка.
Глаза у Кремера оказались полузакрыты. В отличие от Тима, он действительно «щелкнул». Кремер был в хорошей форме, и Тим почувствовал неприятное жжение в переносице.
— А через дверь слабо? — спросил он ехидно.
— Так она же стальная, — удивился Кремер, выходя из транса. — Чего надо?
— Давай открывай. Надо четверть часа твоего времени.
— Заболел?
— Задолбал. Слушай, ты, тощий викинг, я сейчас твою цепочку зубами перекушу.
Кремер тяжело вздохнул, захлопнул дверь, снял цепочку и снова открыл.
— Заходи, — сказал он брезгливо, — алкоголик. Когда нажраться успел?
— По пути, — ответил Тим, проходя вслед за хозяином на кухню. Кремер был белобрысый, с арийскими чертами лица, очень высокий, но гораздо уже Тима в плечах и весь какой-то по жизни недокормленный. Поэтому его так и прозвали — «тощий викинг».
— Ну? — спросил он, усаживаясь за стол. — Я время засек, ты учти.
Тим сел напротив.
— Что же ты меня впустил? — поинтересовался он, небрежно отодвигая стопку грязных тарелок и ставя на стол фляжку коньяка. — Ты действительно решил, что если я «щелкну», то увижу, кто есть в квартире, а кого нет?
— Чего надо? — повторил Кремер, игнорируя появление выпивки.
— Мне почему-то все задают именно этот вопрос. Не «как дела, Тим?», не «что случилось?»… Все спрашивают, чего мне надо. И никто не хочет со мной встречаться. Почему ты впустил меня в дом, Коля?
— Когда я «щелкнул», ты не закрылся, — ответил, помедлив, Кремер. — Я увидел, что тебе нечего скрывать. А еще ты пьяный, гад. Ну так что, Тим, как дела? Что случилось?
Тим рассмеялся и отточенным движением свернул шею коньячной фляжке.
— Будешь? — спросил он.
Кремер помотал головой.
— У меня клиент через час. И у тебя действительно очень мало времени.
— Хорошо, — кивнул Тим, завинчивая крышечку. — Коля, ты ничего такого… необычного не чувствуешь? — Он неопределенно помахал ладонью в воздухе.
— Ничего, — сказал Кремер серьезно.
— Какое-то давление извне…
— Какое давление? — Кремер сделал большие глаза. Получилось вполне искренне.
— Ладно. Скажем конкретнее. Тебя не пытались на днях пробить, Коля?
— Кто?! - вытаращился Кремер. — Зачем?! Каким образом?!
— Кто, кто… Х…й в кожаном пальто! — пробормотал Тим, поднимаясь и убирая фляжку в карман. — Извини за беспокойство, Коля.
Кремер молча положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. Он смотрел за окно, и его худые плечи сутулились больше обычного.