– Эй, – выдохнул Шах, – ты же не можешь уйти просто так?
– Почему? – улыбнулась стоящая в проеме девушка. Половинки накидки она держала в руке, и при виде ее подсвеченной утренним солнцем фигурки Шах очень живо ощутил себя глядящим на полную луну оборотнем.
– Ну…
– Смешной… – повторила девушка, задумчиво проводя ладонью по горлу. – Вот… лови! – крикнула она, бросая в Шаха что-то маленькое и сверкающее, и исчезла прежде, чем герой осознал, что именно едва не хрустнуло у него меж зубов.
Это было крохотное рубиновое сердечко на тонкой золотой цепочке.
* * *
– Как-то уж слишком все просто, – недоверчиво сказал Шах.
– Это работало в Запустенье, – возразил Шон, – не вижу причин, почему бы ему не сработать здесь.
– Например, потому, что это – не Запустенье!
– Какая разница. Деньги везде одинаковы, монстры тоже… почти одинаковы.
– А почему тогда местные сами ни разу не додумались проследить, откуда берутся твари?
– Эти-то трусливые зайцы? Да они наложат полные штаны от одной мысли о квесте к логову.
– Крестьяне, – кивнул Шах, – быть может. Но ведь есть еще солдаты… маги…
– Они тоже хотят пожить подольше! Все эти имперцы просто ужас как дорожат своими драгоценными шкурами. Каждый вечер битый час кланяются Светлым за то, что те даровали им еще один бесцельно прожитый день!
– А… – начал было Шах.
– Потом, – оборвал его Шон. – Имперец возвращается.
– Ты с кем-то разговаривал?
– Нет, – соврал Шах. – А что?
– Нет ничего, – озадаченно ответил Хорин, – просто я… должно быть, показалось.
– Ну, что сказали в деревне? – нетерпеливо осведомился Шах, желая поскорее увести разговор в сторону.
– Твари всегда появляются из леса. – Хорин вытянул руку, указав на деревья в двух сотнях саженей. – Вон там. Через час после полудня, как и везде.
– Новых видов не появилось?
– Появились, – зло отозвался имперец. – Маленькие твари с клешнями и панцирем, их прозвали раками, они и впрямь на речных раков похожи, и какие-то ящеры. Ящеры очень быстро бегают на задних лапах и плюются ядовитой слюной.
– Ну, это еще не страшно, – заметил Шах. – У нас в Запустенье очень быстро бегают ящеры, которые плюются файерболами.
– Так долго продолжаться не может, – озабоченно сказал Хорин. – С каждым днем гибнет все больше и больше людей. Несколько деревень уже обезлюдело. Отец расставляет гарнизоны, но у него просто не хватит войск… и никто не знает, какой будет следующая тварь… с крыльями или с броней, от которой будут отскакивать пули.
– Я бы на твоем месте больше опасался червяков, – сказал Шах. – Или землероек. У нас в Дудинках один парень как-то поймал землеройку, так эта зверушка жрала раз эдак в…
– Тихо!
– Ты что-то слышал?
– Не уверен, – прошептал Хорин, смешно вытягивая шею. – Но, по-моему, я слышал лошадь.
– А-а, – разочарованно произнес Шах. – Это я тоже слышал. Только ведь наши твари пока не обзавелись собственной кавалерией?
– Прости, – смутился Хорин. – Просто… этот звук донесся как раз оттуда…
– Сходили бы вы, что ли, – неожиданно предложил Шон, – посмотрели. А то лошади, они ведь всякие бывают.
– Как раз оттуда? – Шах старательно изобразил на своем лице то, что, по его мнению, должно было означать глубокую задумчивость. – Тогда, пожалуй, нам стоит сходить туда.
– Но, – Хорин поднял голову. Косматый пылающий клубок солнца висел точно в зените, – твари могут появиться с минуты на минуту.
– Успеем, – беспечно отозвался Шах. – А не успеем, им же хуже.
Долго идти им не пришлось. Едва войдя в лес, Шах увидел первое яйцо – темно-красное, полвершка в высоту, оно лежало под кустом ежевики, время от времени испуская тонкий, на самой грани слышимости писк.
– Вот оно, – прошептал Хорин, занося шпагу. – Мерзость…
– Постой. – В последний миг Шах успел схватить имперца за локоть. – Подождем.
– Чего? Ты хочешь увидеть, как из него появится тварь?
– Да.
– Тогда это была не самая лучшая идея, малыш. – Шон пнул кучу прелой листвы, и оттуда выкатилось второе яйцо, крупнее первого, покрытое странными зеленоватыми пятнами. – На твоем месте я бы постарался изничтожить как можно больше тварей именно в таком виде, потому как яиц много и переколотить все ты вряд ли успеешь.
– Я передумал, – поспешно крикнул Шах, выхватывая меч. – Руби его!
Коротко свистнула шпага, и из разрубленных половинок яйца с шипением потекла густая бурая жижа. Стебельки травы, которых она касалась, быстро опадали, съеживались и рассыпались тончайшей пылью, словно поднесенные к огню.
– Мерзость-то какая. – Шах пару раз воткнул клинок в землю и придирчиво глянул на лезвие. – Так ведь и разъесть может запросто.
– Запах есть? – спросил Шон.
– А воняет… – Шах с подозрением уставился на струящийся из разрубленных половинок синеватый дымок. – Точь-в-точь как обычной тухлятиной.
– Вот еще одно, – показал шпагой Хорин.
– Ну так руби, чего встал? Больше порубим сейчас, меньше на потом останется!
В следующий миг в зарослях папоротника справа от Шаха раздался негромкий треск, и в воздух взмыло небольшое облачко, внутри которого кружилось несколько десятков ярко-зеленых искр. Облачко зависло в полусажени от земли, искры в нем порхали все быстрее, сливаясь в черточки, круги, образуя своими сверкающими нитями что-то вроде кокона… а потом разом погасли, а на месте облачка возникла тварь.
Бросаясь вперед, Шах успел подумать, что она принадлежит к разновидности, которою Хорин именовал ходульщиками, и вблизи выглядит еще отвратительнее, чем по словесным описаниям или даже внутри стеклянного шара мэтра чернокнижника. Затем его меч вошел в соприкосновение с шеей монстра, и… тварь лопнула.
– Светлые Боги, – пробулькал Хорин, старательно зажимая нос, – я и забыл, как они воняют.
Зловоние от останков твари и впрямь исходило выдающееся, даже по меркам ко многому привычного Шаха. К тому же герой не успел вовремя отскочить, а посему ему пришлось потратить еще несколько мгновений на бормотание проклятий и счистку самых крупных из попавших на него ошметков. За это время в окрестном лесу возникло еще полдюжины облачков.
– Бей-руби-убивай!
К вящей радости героев, свежевылупившиеся твари некоторое время продолжали стоять на месте. Лишь один “козел”, едва появившись, попытался выполнить свой коронный прыжок, завершившийся в стволе дуба на высоте двух с лишком саженей над землей. Витой рог, торчащий изо лба твари, оказался на редкость прочным, чего нельзя было сказать о шейных позвонках или о том, что выполняло их функцию у данного вида тварей. Во всяком случае признаков жизнедеятельности обвисшая туша больше не подавала.