>
Она чувствовала едкий графитовый запах Астроблемы и размышляла, сколько времени пройдет, прежде чем розовый песок заметет ее труп.
— Ты в порядке, Калли? — спросил Биндерман, высокий и тощий схольный учитель.
— Нормально. Просто думаю.
— Это то, чего я стараюсь не делать, — признался Биндерман.
— Чего они там застряли? — заныл Кирил Антик.
— Может, у них проблемы? — предположил Ларс Вульк. — Ты ведь знаешь, что такое проблема, да, Антик? Это когда ты не можешь закрыть рот и перестать ныть хотя бы на пять минут. Или когда нам приходится тебя терпеть.
— Довольно, Ларс, — миролюбиво произнес Биндерман.
Громила с Бастионов кисло посмотрел на схольного учителя, но замолчал. Вульк мог бы переломить Биндермана пополам, как прутик, но, похоже, с уважением относился к его выдержке.
— Кто-то идет! — прошипел Ласко, помощник ткача из Гинекса, сидевший возле узла разбитого трубопровода. В мгновение ока все вскинули карабины и прицелились.
Три фигуры мчались в их сторону по иссушенным развалинам очистительного завода.
— Уберите оружие! — прошипела Калли. — Это наши.
Голла Улдана, Бон Иконис и крутая баба из Лазаря по имени Рейсс покрыли последние метры и нырнули в укрытие к остальным. Все трое тяжело дышали.
— Ну? — накинулся на них Кирил Антик.
Голла метнула на него уничтожающий взгляд.
— Чисто примерно на километр, — сообщила она, отдуваясь. — Потом дорога — ответвление от шоссе, я думаю.
— Там довольно открытая местность, — добавил Иконис. — Укрытий почти вообще нет.
Иконис был приятным темноволосым мужчиной с умными глазами и привлекательным ртом с опущенными вниз уголками губ. Насколько могла вспомнить Калли, в мирной жизни он был смотрителем гидропоники на фермерских галереях.
— Бон прав, — сказала Голла, — туда что-то совсем не тянет.
— Не стоит идти в ту сторону, — сказала Рейсс. Ее голос акцентом провалов был тонким и гнусавым. — Если кто-нибудь обнаружит нас на дороге, нам конец.
— Назад-то нам нельзя! — фыркнул Антик.
— Нельзя, — согласился Биндерман. — Сейчас бы самое время для этой, как ее… карты.
Он грустно обвел пальцами в воздухе квадрат.
Единственные карты, выданные Мобилизованной двадцать шестой, находились в ведении мастер-сержанта Чайна, Сароша и трех других командиров взводов, но ни один из них не ушел с шоссе Фиделис живым. Третьему резерву СПО, даже мобилизованному, никогда особо не доверяли на предмет оперативно-тактических средств, данных и автономности.
— Послушайте, мне неудобно поднимать этот вопрос, — заговорила Калли, — но, прежде чем мы начнем беспокоиться о том, куда нам идти, не стоит ли подумать, что мы собираемся делать?
— Оставаться в живых, — ответил Ларс Вульк.
— Точняк, — пробормотал Антик.
— Конечно, — согласилась Калли, — выживание ― наша первостепенная задача, но после? Найти убежище, закопаться и ждать конца войны? Попытаться вернуться обратно в улей? Или…
— Или, Калли-детка?.. — спросила Голла.
— Не знаю, Голла. Попытаться найти своих и присоединиться к ним. Попытаться остаться в строю.
— В смысле, продолжать сражаться, Калли? ― уточнил Биндерман.
— А я и не знал, что мы уже начали, — вставил Антик.
— Я не знаю, что нам делать, — продолжала Калли, — но в этом районе наверняка хватает подходящих целей. Нас послали сюда воевать. Вероятно, этим и следует заняться.
— Вот уж хрен, — заявил Антик.
Остальные промолчали.
— Я думаю, нам надо идти домой, — сказала Дженни Вирмак. — Я… я думаю, нам надо идти домой.
— Я с ней согласен, — присоединился Ласко.
— Я думаю, надо найти своих, — сказал Иконис. — Кто-то должен быть тут рядом. Если мы отправимся к улью, это будет долгий и проклятый путь.
— Бон дело говорит, — поддержала Голла.
— Мы можем избрать главных, — предложила Рейсс. — Они примут решение за нас.
— У тебя есть кто-то на уме? — спросил Вульк.
Рейсс пожала плечами:
— Голла? Все ее любят. Биндерман? Замстак? Головы у них прикручены как надо.
Раздался несогласный ропот.
— Я не хочу быть главным, — отказался Биндерман. — Правда, не хочу.
— Голосую за Замстак, — сказал Иконис.
— Никто ни за кого не голосует! — вмешалась Калли. — Мы просто не высовываемся, держимся вместе и ищем своих. Вот и все.
Все взгляды обратились к ней.
— Что? — спросила Калли.
— Похоже, нам больше не нужно голосовать, Калли-детка, — улыбнулась Голла.
— Точно, Замстак, — сказал Антик. — Чего делать-то?
>
Войдя полным ходом в рабочий поселок Иеромиха с востока, ища след в тумане и чувствуя, как барабанит по обшивке дождь, Макс Орфулс приказал машине «стоп».
— Есть машине стоп! — эхом откликнулся его модерати Страхов.
Махина замедлилась и с содроганием встала. Снизу под ними раздалось шипение гидравлики, зверь осел на корточки, слегка качнув корпусом. Силовая установка в стальном коробе у них за спиной ворчала на холостом ходу, словно нетерпеливый огр. Какая-то деталь опорной рамы шасси скрипнула, принимая вес. Единственными звуками остались слабый стук дождя по бронеплите и окнам кокпита и периодический звон или писк с пультов управления.
Страхов повернулся на своем кресле в подбородке титана и посмотрел на Орфулса:
— Что-то не так, принцепс?
Задавать этот вопрос было для Страхова обязательным, даже когда он прекрасно знал, что все в порядке. Просто один из принятых боевых ритуалов Орфулса. Большинство принцепсов начинали вести бортжурнал исполнения с того момента, как подключались и связывались с БМУ при запуске двигателя. Орфулс предпочитал дождаться, когда махина будет готова вступить в места охоты.
— Все отлично, Страх, — ответил Орфулс. — Дай мне секунду, если ты не против.
— Есть, сэр, — ответил Страхов и вернулся к своим обязанностям.
Они с Орфулсом служили вместе уже давно, их отношения были достаточно теплыми, чтобы называть их дружбой, но, когда Орфулс подключался, Страхов знал, что с этого момента относиться к принцепсу следует с почтительным вниманием. Когда Орфулс подключался, он переставал быть только Орфулсом.
Макс Орфулс посмотрел на свои руки на подлокотниках главного кресла. Кожаные рукава куртки лежали на потрескавшейся кожаной обивке. Бледные пальцы слегка подергивались в такт пульсу силовой установки.