Нос корабля глубоко въехал в каменный фасад, и теперь каменный дом и стальной корабль были соединены навеки, как инсталляция современного искусства.

Над Домом Южной Африки горело пламя.

– Это уже месяцами тянется, – пояснил Теско. – Из старой канализации выходит метан. Почему-то он загорелся и с тех пор не гаснет.

Лодки медленно шли среди огненных лужиц на поверхности воды. Газ горел пузырями, они поджигали следующие пузыри, и процесс не кончался. Мне вспомнился день, когда мы со Стивеном нашли Викторию на кладбище – тогда подземный жар зажигал газ, выделяющийся из могил. Я вспомнил огромный кратер в Грантэме – там газовый карман оказался достаточно большим, чтобы перенести весь город в Царствие Небесное. Я понял, что здесь это тоже может случиться. Вся планета стала адской машиной, ждущей своего часа. Будем ли мы в безопасности на тропическом острове где-нибудь в Южных Морях? Кто сказал, что там не будет того же самого? Земля разогревается под ногами, растения сгорают в золу. Ручьи кипят, хоть яйца вари.

Кто сказал, что весь мир не вспыхнет пламенем?

88

В иностранных посольствах полно оружия. Всем известно, что лучше всего возить оружие – от пистолетов до тяжелых пулеметов – в ящиках, защищенных от таможенного досмотра дипломатической печатью.

И вот возле такого посольства в районе Стрэнда, где вода доходила почти до четвертых этажей, я снова встретил серого.

Я пошел на верхний этаж один. Остальные члены поисковой группы остались ниже, где нашлись тысячные запасы девятимиллиметровых патронов. В новом мире, где люди едят людей, заряженное оружие дороже золота.

Я шел по коридору с обрезом в руке, ступая по некогда роскошному зеленому ковру, покрытому пылью, мимо портретов давно уже мертвых людей. На полу был рассыпан жемчуг – крупный, белый, – и попадались жемчужины, стоившие больше годового жалованья большинства людей. Порванное в горячке бегства ожерелье разлетелось и осталось лежать на полу, как вдовьи слезы.

Я заглянул в пару комнат. В основном это были офисы обслуживающего персонала – рабочие столы, стулья, ряды ящиков.

В следующей комнате, дверь в которую я открыл дулом обреза, было нечто другое.

У меня по коже побежали мурашки, глаза расширились.

Я застыл, руки повисли по бокам, как стрелки часов на двадцать минут девятого. Потрясение от того, что я увидел, не давало шевельнуться.

Он появился снова.

Уродливый.

Излучающий ненависть и зло.

Я знал, что это неминуемо. Знал с той встречи с серым на Фаунтен-Мур, что он меня найдет.

И тут же я понял, что он и не уходил. Без всякого усилия я мог себе представить, что он всегда был здесь, наблюдая за мной, как ангел ужаса – ангел с серой кожей, глазами краснее крови, полосой волос, продолжающей гребень на черепе, а сам этот гребень от лба до затылка. Кожа истыкана серыми наростами вроде бородавок. Или сосков, через которые эти твари кормят свою дьявольскую молодь.

Я не мог шевельнуться. Я ощущал чудовищную силу этого… этой твари. Одного этого хватило бы, чтобы меня парализовать. Я знал, что ему стоит протянуть руку, и мои конечности хрустнут, как хворостинки. Он мог бы сунуть палец мне в живот и вытащить внутренности так же легко, как я мог бы вынуть из мешка горсть риса.

Я попытался крикнуть, предупредить товарищей – и не мог.

Я попытался поднять руку с обрезом.

Поднять бы ее всего на пару сантиметров, потом надавить на спуск, и я выстрелю ему в ноги.

И захвачу серого в плен. Стивену ничего не останется, как мне поверить.

Поднять обрез.

Чуть-чуть.

Надавить на спуск.

Ну, Рик… понемножку…

Черт.

Не выходило.

Я не мог двинуться.

И серый это знал.

Он смотрел на меня, держа голову чуть набок. На его лице не было выражения, но ощущалось любопытство. Он нашел нечто, его интересующее.

Меня.

– Чего ты хочешь?

Я удивился, что могу говорить, хотя выходил всего лишь шепот.

Ноль реакции.

– Зачем ты здесь?

Склоненная набок голова – от любопытства. Глаза – как пустые орбиты, наполненные свежей кровью, алой… мокрой.

Они глядели на меня, и я почти чувствовал, как они читают у меня в голове. Они листают мою память, как папки в ящике, и раскладывают на две кучки: интересное и ненужное.

И Кэролайн Лукас он тоже видит у меня в памяти? И самые сокровенные наши переживания?

Или еще раньше – вечер, когда все началось. Вечеринка у Бена Кавеллеро. Видит он, как я надеваю новую рубашку? Как укололся булавкой, которую забыл вытащить из рукава? Выхожу из дома, иду по Трумен-вей, весело насвистывая мелодию песни, которую тогда писал?

Или еще много раньше – мне четырнадцать, и мы с мамой подъезжаем к окошку “Макдональдса”, а потом сидим на стоянке возле супермаркета “Асда” и едим биг-маки.

Мама спрашивает меня о моих занятиях гитарой, и ей это нравится. А я выбираю ей потенциальных кавалеров, безжалостно дразня, как умеют только хорошие сыновья.

И серый все это видел?

Я думаю, да.

Наверное, я потерял сознание. Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на ковре лицом вниз. И рука, прижатая к шее, не дает шевельнуться.

Мне представились эти кровавые глаза, оглядывающие меня сверху донизу, оценивающие расу людей, наши возможности, нашу силу, наши слабости.

Хватка стала крепче.

Я не мог вздохнуть.

И тьма пришла быстро. Абсолютная тьма.

89

Через десять минут после взлета с острова, где приземлились мы с Кейт меньше месяца тому назад, Лондонское озеро осталось позади. Под нами, ярко освещенная зимним солнцем, снова простиралась суша. Медленно ушел назад дворец Александра-Палас – с сорванной крышей, выжженный изнутри. Говард вышел к железной дороге восточного побережья и повернул на север.

Справа внизу восточные земли лежали все такие же зеленые, только кое-где виднелись черные горячие точки.

Но к западу слева простиралась полностью черная земля. Жар убил все, до последней травинки. Поднимались тысячи серых столбов – дым или пар. Наверное, еще дотлевали кое-где города и леса.

И мне представилось, как этими черными землями овладевают серые: кровавоглазые, загадочные – и холодно-зловещие.

А потом рассчитывают свой следующий ход против человечества.

Я рассказал Кейт о встрече в посольстве с серым монстром, как я очнулся, а его уже не было. Она убеждала меня рассказать об этом Стивену, но я отказывался. Если честно, мне не хотелось поднимать тему серых, пока у меня не будет доказательств (да, черт побери, если на то пошло, то и головы серого на блюде!). Тогда ему придется мне поверить. А до того буду держать язык за зубами.