— Я не уверена, — ответила Далия, — но мне кажется, что это что-то вроде электрографии.
Она прошла вдоль стены, разглядывая сотни рисунков, и на всех было одно и то же: человеческие силуэты, окруженные разноцветной аурой, вот только в некоторых местах, будь это рука, нога или голова, интенсивность цветов значительно слабела.
— Мне это не нравится, — заявил Зуше после осмотра устройства. — Похоже на темные технологии. Забытые науки. Что-то подобное едва не уничтожило Человечество перед наступлением Древней Ночи.
— Но ты даже не знаешь, что это такое, — сказал Какстон, замерев перед серебряным колесом.
— Не стой здесь! — воскликнула Далия, уронив рисунок, который держала в руке.
— Что? Почему? — удивился Какстон. — Я не думаю, чтобы эта машина хоть раз включалась за последнее столетие. Здесь не о чем беспокоиться.
— Ну да! — воскликнула Северина. — В последний раз я слышала от тебя эти слова как раз перед нападением боевого робота на маглев.
Какстон покачал головой, но, улыбнувшись Зуше, все же отступил на шаг от машины. А механик стал изучать устройство, напоминающее пульт управления, — стальную панель с несколькими кнопками из похожих на драгоценные камней, круглой медной шкалой и длинным рычагом.
— Вот тут ты, похоже, ошибаешься, Какстон, — произнес Зуше. — На этой панели нет ни пыли, ни ржавчины. Я думаю, машиной кто-то совсем недавно пользовался.
— И ты прав, — раздался надтреснутый голос, древний, как сама история.
Далия обернулась. Ро-Мю 31 уже нацелил свой посох на адепта в темном одеянии и капюшоне, вышедшего из коридора в дальней части зала.
— Да-да, ты прав, — продолжал адепт. — Ваше появление для меня праздник. Я уже не надеялся, что придет кто-то еще!
— Кто ты? — сурово спросил протектор и активировал посох, поскольку из темноты следом за адептом показался массивный сервитор.
Аугметация сервитора производила устрашающее впечатление: вместо одной руки у него шипел и потрескивал искрами мощный силовой коготь, а вторую руку заменял длинный цепной меч.
Адепт снял капюшон, и Далия ахнула, увидев изможденное лицо, неистовый взгляд и тонкие пряди седых волос. Тело незнакомца мерцало серебристыми искрами, как будто вены наполняла не кровь, а жидкий металл, а на лбу виднелась татуировка в виде сужающейся спирали с парой стилизованных крыльев.
Знак Дракона.
— Я тебя знаю, — произнесла она. — Ты мне снился.
— Человек в капюшоне? — выдохнул Какстон. — Значит, он реальный?
— Реальный ли я? — переспросил адепт. — Ну, я не менее реален, чем любой из вас, хотя что именно определяет реальность в этой отравленной псионическими выбросами выгребной яме, которую мы называем Вселенной… Ну, это вопрос спорный, не так ли?
— Кто ты? — повторил Ро-Мю 31 и с угрожающим видом шагнул ему навстречу.
— Кто я? Да, это хороший вопрос. С таким же успехом можно спросить, сколько звезд на небе, хотя в подобном случае не исключено, что получишь определенный ответ. Или нет? Ах, я так давно их не видел. Они все еще там или их кто-то погасил?
— Звезды? — спросила Далия.
— Конечно звезды, — резко бросил адепт. — Они еще там?
— Да, там.
— И сколько их?
— Я не знаю, — сказала Далия. — Миллионы, как мне кажется.
— Она говорит «миллионы», — рассмеялся адепт. — И это всего через секунду после того, как призналась, что не знает.
Ро-Мю 31 встал между Далией и хихикающим адептом.
— Я спрашиваю в последний раз, — сердито произнес протектор. — Как твое имя?
— Мое имя… — с некоторым смущением протянул адепт. — Ах, оно мне так давно не требовалось, что теперь нелегко вспомнить. Мне не нужно имя, поскольку оно не имеет никакого значения в этой обширной и гулкой темноте. Но люди называли меня Симеоном.
— А что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Далия.
— Здесь?! — воскликнул Симеон, резко развернулся и широко раскинул руки. — Ты так плохо понимаешь этот материальный мир, девочка. Слова «здесь» и «там» не имеют смысла. Миллиард измерений материальной вселенной не поддаются определению таким ограниченным наречием людей!
Симеон встал спиной к Далии и оглянулся через плечо, при этом в его глазах зажегся тот же огонь, какой она видела в глазах Ионы Мила за мгновение до окончательного распада его тела.
— Я Страж Дракона! — ответил Симеон.
Жилые поселения и производственные участки к северо-западу от Магмагорода превратились в развалины. Здания километровой высоты, где жили рабочие, рухнули на объятый пожарами контейнерный порт и разгромили боевую технику. Вся территория была усеяна трупами, а танки либо лежали без движения, опрокинутые на крышу, либо едва ползли, лишившись гусениц и орудийных башен.
После уничтожения передовых машин Легио Мортис отвели титанов назад, не желая пробираться сквозь сплошные завалы под обстрелом неизвестного числа противников.
Вместо этого они организовали обстрел издали: каждая машина заняла устойчивую позицию при помощи встроенных гироскопов или гравитационных стабилизаторов, выдвинула орудийную конечность, и все вместе они начали систематическую бомбардировку наружных поселков и производственных мощностей, стараясь не повредить саму кузницу.
Она должна была остаться нетронутой.
Принцепс Кавалерио отвел свой отряд за стены Магмагорода, как только на окрестности, словно гнев богов, обрушился шквал артиллерийского огня. Пламя пожарищ встало стеной от неба до поверхности планеты, и весь мир потерялся в тучах пыли и дыма, а город на склоне вулкана содрогнулся от жесточайшего обстрела.
Под защитой стен на бульварах и улицах собрались тысячи перепуганных людей. Слуги адепта Зеты, которым было некуда бежать, вздрагивали и пригибались под оглушительным воем снарядов и взрывами, сотрясавшими город от верхней башни кузницы до самого основания, закрытого пустотными щитами.
Рыцари Тараниса отразили еще две атаки, на этот раз без потерь, только машина настоятеля Статора, «Фортис Металлум», получила тяжелое ранение в грудь.
К западу от Магмагорода осажденный в своей кузнице между патерой Улисса и патерой Библиды Иплувиен Максимал смотрел, как вопящие толпы, согласно приблизительной оценке составлявшие не менее полумиллиона солдат, бросаются на приступ закрытых пустотными щитами стен с силовыми палицами и вортекс-минами.
Управляемые сервиторами орудия уничтожали отряды один за другим, но, учитывая численность нападавших, они могли с таким же успехом прекратить стрельбу.
Иплувиен Максимал не без оснований опасался, что срок существования его кузницы исчисляется уже не днями, а часами.
И только на северо-восточных склонах Фарсиды кузница Мондус Оккулум избежала атак врагов, хотя причину этого странного забвения локум-фабрикатор Кейн назвать не смог бы.