— За последние тридцать дней производство городских мануфакторумов упало на четыре целых тридцать четыре сотых процента… — сухим, монотонным голосом начал читать свой доклад магос, который, похоже, уже так давно забыл, что он человек, что даже не делал попыток смягчать дурные новости. — Причины такого падения производства следующие… Первое: потеря пяти мануфакторумов в секторе 1–49, данный сектор был большей частью опустошен орками. Второе: разрушение еще одного мануфакторума в секторе 1–37, произошедшее в результате рейда небольшого отряда орков, которому по неизвестной причине удалось прорваться внутрь охраняемого городского периметра. Третье: ущерб, нанесенный дальнобойной артиллерией орков еще пятнадцати мануфакторумам в секторах с 1–22 по 1–25. Четвертое: дополнительный ущерб трем из вышеперечисленных мануфакторумов от бомбовых атак гретчинов-смертников. Пятое: задержки в восстановлении и ремонте поврежденных оборонных объектов из-за хронической нехватки квалифицированного персонала. Шестое: вспышка эпидемии неизвестного вирусного заболевания среди неквалифицированных рабочих одного из мануфакторумов в секторе 1–19, в результате чего, по причине смертей и нетрудоспособности персонала, произошла потеря 180 757 рабочих человеко-часов. Седьмое: потеря 162 983 рабочих человеко-часов, которая произошла из-за беспорядков среди гражданского населения, вызванных недостаточным питанием неквалифицированных рабочих одного из мануфакторумов в секторе 1–32. По имеющимся данным, в результате подавления беспорядков, по причине ранений и смертей, было потеряно еще 34 234 рабочих человеко-часа…
Без всяких эмоций на лице магос продолжал монотонно зачитывать, казалось, нескончаемый перечень произошедших за последний месяц несчастий. Слушая его, гроссмаршал Керчан вновь почувствовал, что впадает в отчаяние. Прошли уже недели, если не месяцы, с того момента, как согласно его стратегическим расчетам битва за Брушерок должна была быть выиграна. Более того, к сегодняшнему дню по этим планам они должны были бы уже вырваться из этого забытого Императором города и по всем фронтам далеко отбросить противника. Однако каким-то непостижимым образом орки после долгих десяти лет сражений все еще не выказывали никаких признаков скорого краха или истощения, в то время как гроссмаршал, напротив, изо дня в день, каждый час, на каждом своем шагу сталкивался с проявлением пораженческих настроений. С раннего утра до поздней ночи почти все свое время проводил он в окружении десятков ноющих дилетантов, и у каждого из них, как правило, было свое оправдание и своя горестная история.
Адептус Механикус жаловались, что у них для работы мануфакторумов нет ни запасов сырья, ни достаточного числа рабочих. Офицеры медицинской службы жаловались, что им для своих апотекариумов все время не хватает то медикаментов, то хирургов. Командующие отрядами гражданского ополчения, которых он сам назначил для руководства городской инфраструктурой, жаловались, что им катастрофически не хватает ресурсов для обеспечения населения продовольствием и питьевой водой. А хуже всего было то, что его собственные генералы ему постоянно жаловались! То на нехватку людей, то на дефицит оружия, то на недостаточную поддержку артиллерией, то еще черт знает на что. Одна жалоба за другой, после которой следовала еще одна чертова жалоба. И при всем при этом гроссмаршал прекрасно понимал, для чего на самом деле нужны были все эти жалобы. Они так оправдывались! Поэтому ничего удивительного, что порой он чувствовал в себе такую ярость и едва сдерживал в себе желание выбрать наугад одного из таких генералов и в назидание другим прожечь ему голову лучом из своего лазпистолета!
«Один выстрел… — подумал он, и его ладонь машинально легла на гладкую, филигранно отделанную рукоять пистолета, который, как символ власти, висел у него на боку. — Прямо здесь и сейчас. Вот это и в самом деле вселило бы в них страх перед Императором!»
— …Пятнадцатое: потеря 38 964 рабочих человекочасов по причине нехватки электроэнергии в секторах с 1–42 по 1–47, — неутомимо продолжал вещать магос, в то время как извивающиеся механодендриты, словно живя собственной жизнью, регулировали вживленные в его тело приборы. — Шестнадцатое: в результате взрыва потеря мануфакторума в секторе 1–26. Сообщается, что взрыв произошел из-за сбоя в системе электроснабжения, который случился по причине ошибок, допущенных при монтаже изоляционной трубки. Семнадцатое…
И так далее, и так далее… Гроссмаршал почувствовал облегчение, когда звук отрывающейся за его спиной двери отвлек его от угнетающе-заунывного доклада магоса. Слегка повернув голову, он краем глаза увидел, как один из адъютантов Влина прошел из приемной в зал собраний. Подойдя к столу совещания, он вручил полковнику инфопланшет, после чего отдал честь и, ловко повернувшись на каблуках, быстро удалился. Нажав на дисплее кнопку и выведя на экран доклад, хранящийся в инфопланшете, Влин целую минуту молча его изучал. Затем его лицо заметно побледнело, и, подняв глаза, он робко взглянул на гроссмаршала.
— Что там такое, Влин? — прозвучал вопрос на фоне речи магоса, которая неумолимо продолжала течь.
— Я только что получил депешу с последними данными из отдела стратегического анализа, ваше превосходительство, — неуверенно произнес Влин, чей голос сейчас заметно дрожал. — Но здесь, должно быть, какая-то ошибка…
— Дайте-ка мне посмотреть, — сказал гроссмаршал и властно протянул к Влину руку, явно желая, чтобы тот передал ему инфопланшет.
Несколько мгновений Влин колебался, словно не вполне уверенный, что ему следует это сделать, но привычка подчиняться, которая за пятнадцать лет службы у гроссмаршала впиталась в его плоть и кровь, оказалась слишком сильна, чтобы ей противиться, и он с неохотой послушался. Охваченный любопытством относительно того, что же могло так потрясти его адъютанта, Керчан взял инфопланшет и пробежал глазами текст содержащегося в нем доклада. На первый взгляд там не было ничего, о чем бы не рассказывал ему Влин, — просто очередной сухой анализ от счетоводов из ОСА с множеством фактов и цифр… Но вот наконец взгляд гроссмаршала дошел до заключения…
— Проклятие! — взревел Керчан.
Словно в каком-то угаре, даже не успев понять, что делает, гроссмаршал в ярости швырнул инфопланшет, который, пролетев через весь зал, с грохотом ударился о стену. Плексигласовый экран покрылся трещинами. Ошеломленные такой вспышкой гнева, все, кто сидел за столом, застыли, по-идиотски открыв рты. Даже магос Гаран не стал исключением: его механодендриты вдруг замерли, а сам он, прервав доклад, неподвижно уставился на Керчана, будто не зная, как лучше на все это реагировать. Все молча смотрели на гроссмаршала, и в настороженных взглядах почти физически ощущалась одна их общая мысль.
«Они думают, я сошел с ума, — сказал себе Керчан, буря гнева которого утихла, как только он выместил всю свою ярость на несчастном инфопланшете. — „Старик начал терять рассудок“, — вот что они себе сейчас говорят!»
— Оставьте меня, — спокойно сказал он с неподвижной, мертвой маской на лице, когда вдруг почувствовал, что устал и не желает больше смотреть им в глаза.
— Оставьте меня! — приказал он снова. — Уйдите все! Убирайтесь отсюда немедленно!