Заметно испуганные, низко опустив головы, чтобы лишний раз не встречаться с ним взглядом, члены совета при ставке встали, поклонились своему начальнику и в гнетущей тишине поспешно покинули зал совещаний. Все, кроме Влина. В то время как другие двинулись к дверям, адъютант осторожно подошел к валяющемуся на полу инфопланшету и, подняв его, уже собирался унести с собой.

— Оставьте это здесь, Влин! — твердо сказал гроссмаршал. — Положите на стол и можете идти с остальными.

Вскоре он остался один. Теперь, когда люди покинули торжественный зал собраний, огромное пространство вокруг показалось ему пугающе пустым и унылым. Гроссмаршал стал думать о том, не слишком ли он увлекся и что впредь ему, пожалуй, следует лучше держать себя в руках. Известно ведь, что генералы по своей природе неисправимые сплетники. Можно не сомневаться, что в течение часа новость о его беспричинной вспышке гнева станет известна всей ставке, а к завтрашнему дню, вероятно, разлетится по всему городу. А в эти дни испытаний даже гроссмаршал должен держаться настороже. Что бы ни говорилось в уставе Имперской Гвардии, а положение командующего в осажденном городе крайне ненадежно. Досужие сплетни об инциденте с инфопланшетом легко могли привести к обсуждениям состояния его психического здоровья, а такие обсуждения, в свою очередь, подорвали бы его авторитет, готовя благодатную почву для произрастания отвратительных, родственных друг другу цветов инакомыслия и мятежа. Нет, он не боялся. Многолетний опыт научил его, что у гроссмаршала всегда есть надежный способ для поддержания порядка.

«Пришло время для новой чистки! — думал он. — Сегодня вечером я скажу Влину, чтобы он связался с Комиссариатом. Пусть они пришлют список всех выше чина майора, кого они подозревают в измене. Несколько показательных судов и расстрелов покончат с проблемой такого рода еще в зародыше. А пока мы будем работать со списком, я попрошу Влина добавить туда Дюшана. Да, еще одна чистка. Это именно то, что сейчас нужно».

Теперь спокойный и собранный, он вновь обратил внимание на объект, который изначально вызвал у него столь сильное неприятие. Взяв со стола инфопланшет, положенный туда Влином, гроссмаршал еще раз пробежал глазами текст и графики доклада, которые с трудом, но еще можно было разглядеть на разбитом экране дисплея. Заключение было едва читаемым. В докладе на основании последних оценок темпов рождаемости орков, а также темпов убыли находящихся в городе людей и истощения их ресурсов делался вывод о том, что Брушерок сможет продержаться в лучшем случае еще шесть месяцев.

«Шесть месяцев! — мрачно подумал гроссмаршал. — Надо не забыть сказать Влину, чтобы он также добавил к списку того, кто подготовил этот доклад. Подумать только, утверждать, что городу осталось жить всего шесть месяцев, когда любой дурак знает, что блокада вот-вот рассыплется и победа практически у нас в руках!»

Отметив про себя еще одну причину, по которой о докладе следует молчать, Керчан отбросил в сторону инфопланшет и несколько минут в полной тишине неподвижно сидел в кресле. Ощущая на своих плечах тяжкий груз ответственности, он и сам не заметил, как к нему вернулись его прежние невеселые мысли. «Нет мне покоя! — горько думал он. — Набежали тревоги со всех сторон. Вообще, довольно скверно, когда в завершение долгой и славной карьеры тебя переводят на никому не нужную войну на не имеющей никакого стратегического значения планете. А еще того хуже, когда тебя обрекают на долгую осаду без всякой надежды на освобождение со стороны. Впрочем, все это ерунда. Военный гений, что помогал мне одерживать победы в прошлом, меня не покинул. Я все еще великий военный лидер, и мой план хорошо продуман. Вскоре я прорву блокаду и верну Императору эту планету! А когда я сделаю это, тем дуракам из Верховного совета боевых генералов, что были ответственны за мой перевод в это ужасное место, придется смущенно наблюдать за моим триумфом и славословить меня за каждую из моих побед! Я — гроссмаршал Тирнас Керчан! Моя судьба все еще в моих руках. Я выиграю эту войну и довольно скоро смогу прибавить к моим и без того многочисленным титулам еще один — герой Брушерока! Да я просто не допущу, чтобы события здесь развивались как-то иначе!»

Потом, заметив одинокий лист, особняком лежащий посреди вываленных на стол документов и карт, гроссмаршал обнаружил нечто, что возбудило в нем живой интерес. Это был последний выпуск «Веритас» — выходившего дважды в день городского новостного листка, и Керчан, как и частенько в прошлом, в минуты, когда ему под грузом навалившихся проблем становилось особенно тяжело, обратился к бюллетеню в надежде почерпнуть там порцию уверенности и оптимизма.

«Разгром орков в секторе 1–13, — гласил заголовок. — Победоносное прибытие 14-го Джумаэльского!»

«Да, — думал гроссмаршал, читая статью под заголовком. — Не важно, что говорят другие, — вот доказательство того, что я во всем прав! Доказательство неминуемого приближения победы, а также того, что мой план ведения войны оправдывается. Мы одерживаем победы. Мы разбиваем орков. Мы побеждаем в этой войне! Как же в новостях все верно описано!»

Глава одиннадцатая

17:54 по центральному времени Брушерока

МАЛЬЧИК И ОТНОШЕНИЕ К ДЕТЯМ В БРУШЕРОКЕ

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ТРАНШЕИ, ЧАСТИ 1, 2 и 3

НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ ПО ПРОБЛЕМЕ ВЫЖИВАНИЯ

НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА СЕМЕЙНОЕ ПРЕДАНИЕ

Его звали Мальчик. Конечно, его Ма при рождении дала ему какое-то другое имя, но она уже года три как умерла, а он тогда был слишком мал, чтобы удержать в памяти то, как она его тогда называла. Вместо этого он стал реагировать на обращение, которое использовали городские ополченцы, когда пытались его поймать, чтобы отвести к людям-машинам, в их огромные, вселяющие в него ужас сборочные цеха. «Иди сюда, мальчик! — запыхавшись от бега, кричали ему люди с тупыми красными лицами, когда он, петляя среди развалин, убегал от них. — Мы не сделаем тебе ничего плохого!» Некоторые из них — наверное, как он думал, самые умные — даже пробовали пускаться на хитрость. «У нас есть еда! — кричали они. — Иди к нам, мы с тобой поделимся!» Но им так и не удалось его одурачить. Для всех он был Мальчик, и он продолжал жить в руинах разрушенного города своей дикой, опасной, но свободной жизнью. Как ополченцы и люди-машины ни старались, у них никогда не получалось его схватить.

Кутаясь в накидку, которую он, чтобы спастись от холода, смастерил из крысиных шкурок и найденного на свалках тряпья, Мальчик сидел притаившись в одном из каменных завалов, ожидая, не подойдет ли к его приманке кто-нибудь из детей Капитана Крысы. Объедков в эту неделю было много, и Капитан Крыса ежедневно присылал по крайней мере одного из своих сыновей, чтобы Мальчик мог его убить и съесть. За это Мальчик делал все, как он обещал Капитану: забыв всех прочих богов, возносил ему молитвы над телом каждой посланной ему жертвы. До сих пор такое соглашение казалось Мальчику весьма выгодным, вот только сегодня, несмотря на то что он уже несколько часов просидел на одном месте, Капитан, похоже, не слишком торопился выполнять свою часть сделки.