— Я бы солгала тебе, если б могла, — ответила она, — но тогда вы вернетесь, чтобы отомстить… Даже такие, как я, хотят жить.

Старуха сунула руку в покрытые коркой грязи складки своей одежды и вытащила горстку маленьких черных стручков, в которых Лэгоу с удивлением узнал те самые, которыми они пользовались в дороге для защиты от зловония.

Ведьма протянула стручки Йондалрану.

— Их полно по всему болоту, — сказала она, — нанижи на нитку и сделай браслет. Храни как зеницу ока, ибо это — все, что будет у тебя для защиты от врага, которого ты не ждешь.

Йондалран положил стручки в мешок.

— О чем ты? — спросил он. — Как нам узнать, как ими пользоваться?

— Ничего больше не скажу, — ответила она, — прочь, дураки, готовые принести в жертву глупости свои дома и семьи!

Ведьма замолчала, скрючилась и снова превратилась в кучу тряпья.

Старейшины медленно, тихо отступили. Когда они снова вошли в заросли, Йондалран остановился, чтобы сорвать еще несколько волшебных стручков, и ворчливо приказал остальным сделать то же самое, пока не наступила темнота.

Обратный путь показался короче, так как они шли по уже проложенной ими самими тропинке. Путники раскинули лагерь на краю болота и провели беспокойную ночь, пытаясь уснуть, несмотря на роившихся вокруг комаров, а утром набили стручками мешки и седельные сумки.

На пути домой Тенньел заметил, что Йондалран необычно молчалив, и молчание это было не таким, как на пути к топям. Старик молчал так, как будто ему было стыдно.

ГЛАВА 10

В центре поляны, окруженной аккуратно подстриженным кустарником, стоял человек в одежде жителя Северного Предела, крепко привязанный за руки к стволу молодого дерева. Эта поляна, удаленная от центральных аллей Надлесья, предназначалась для тех, кто искал одиночества и покоя.

Виллен, однако, не был настроен мирно. Он покинул дерево над сценой весьма довольный собой. Он произнес слова ультиматума ясно и прямо и догадывался, что произвел впечатление. Он был настолько поглощен воспоминаниями о том, как справился со своей задачей, что забыл об обычной осторожности. На него набросили сеть, связали и притащили на поляну, где он простоял уже несколько часов. Давно настал полдень.

— Я еще раз вам говорю, — сказал он своему стражу, — я посланник жителей севера! Из-за того, что вы меня здесь держите, случится большая беда! Если я вскорости не вернусь, мой спутник отправится с вестью о том, что меня задержали!

Стражник, один из личных слуг принцессы Эвирайи, только пожал плечами. Выбранный за похвальное умение исполнять приказы без размышлений, он не обращал никакого внимания на мольбы пленника. Мезор и принцесса хотели, чтобы охотника задержали, и это было сделано. Теперь можно сидеть и лениво играть с обломками коры, ожидая новых распоряжений.

Стражник не догадывался о том, что его покой скоро будет нарушен. Пленник тоже играл в свою игру с деревом. С тех самых пор, как его скрутили, Виллен упорно тер о ствол дерева веревки, опутавшие запястья. Теперь, несколько часов спустя, веревки стали достаточно тонкими, чтобы порвать их одним усилием. Стражник осознал, что случилось, только когда Виллен разорвал свои путы и бросился в кусты.

Слуга принцессы соображал медленно, но бегал весьма проворно. Он догнал пленника, сбил его с ног, и они, сцепившись, покатились по траве, пиная и лягая друг друга. У слуги было преимущество в весе, и охотник скоро оказался прижатым к земле. Стражник уже замахнулся, чтобы ударить пленника что было сил, когда оба услышали шум и обернулись. То, что они увидели, заставило их застыть в нелепой позе дерущихся.

— Освободите этого человека! — приказала принцесса Эвирайя, появившись из лесных зарослей верхом на красивой пегой лошади. Виллену, лежащему на земле, ее высокая прическа показалась выше крон деревьев. Волосы принцессы были украшены драгоценностями, а маленькие колокольчики, вплетенные в косы, откликались на ее движение мелодичным звоном. На ней было желтое платье для верховой езды с длинными рукавами, подвязанными лентами так, чтобы не мешать скачке через лес.

Следом за принцессой ехал верхом мужчина, которого Виллен видел рядом с ней на церемонии. Это был Мезор, главный советник Эвирайи. Они приблизились настолько, что копыта едва не задели лежащих на земле мужчин. Эвирайя исполненным достоинства жестом вытянула палец с длинным ногтем в сторону стражника:

— Как ты смеешь так обращаться с посланником севера?

Слуга с трудом поднялся на ноги.

— Прошу прощения, миледи… Но я сделал, как вы сами…

— Молчать! — выкрикнула Эвирайя. Ее конь попятился и фыркнул, когда она натянула поводья, придавая больший эффект своим словам. На губах наблюдавшего за этой сценой советника мелькнула улыбка.

— С тобой мы разберемся позже, — сказала принцесса слуге, — возвращайся в Надлесье и жди моих приказаний!

Стражник кивнул и исчез из виду. Эвирайя наклонила голову и улыбнулась Виллену, который лежал, распростертый на земле под ногами ее лошади.

— Мезор, — сказала она, — помоги нашему гостю встать и устрой его поудобнее.

Советник спешился, помог Виллену подняться и стряхнул пыль и мелкие веточки с его туники, спросил у охотника, как его зовут, и шепнул что-то принцессе. Эвирайя спешилась и протянула Виллену руку. Охотник взял ее ладонь с опаской, ибо слышал истории о том, что принцесса красит длинные ногти отравленной краской, хотя, столкнувшись наяву с красотой Эвирайи, он сразу решил, что это все вымысел.

— Виллен, прошу вас принять мои извинения, — сказала она голосом, звучащим чище самой первой песни птиц после дождя. — Кто мог подумать, что этот дурень попытается задержать вас силой. Я только просила его передать вам, чтобы вы дождались меня здесь, в этом укромном уголке. Я хотела поговорить с вами, Виллен, охотник севера, о срочном государственном деле.

Северянин ничего не знал о делах Надлесья. Красота этой женщины затронула его сердце. Он увидел в ней трогательную беспомощность и почувствовал, что ей нужна его помощь и защита. В то же время он отчетливо осознавал, что его манеры оставляют желать лучшего и он совсем не знает дворцового этикета. Принцесса изящно — трудно было бы представить ее делающей что бы то ни было неизящно — подвела его к тени молодого деревца. Там они сели на коврик, заботливо расстеленный Мезором, который затем удалился к лошадям.

Виллен сел, скрестив ноги, так близко от принцессы, что его окружило то же облако тонких ароматов, которыми она была окутана. Он вдруг представил себе, какие запахи плавают после долгого пути вокруг него, и решил, что ему остается надеяться только на ветер, который милостиво дул в его сторону.