- Ты не знаешь, кто это изображает Весну? - спросил Денис у Коли, одетого ананасом.
За время их пребывания в Лицее Коля только и делал, что знакомился со всеми подряд. Теперь, спустя несколько недель, он напоминал говорящую телефонную книгу. Он знал по именам даже всех котов-архивариусов!
- Весна? Понятия не имею! Говорят, это какая-то девчонка из Травоведно-Зверознатного. Отличница!
- А-а… - уныло отозвался Денис.
Его предположения не подтвердилось. Да и как он мог знать девчонку из Травоведно-Зверознатного, если их экскурсия в этот посад начнется только через две недели?
Довольно скоро Денису надоело бродить среди ряженых - в конце концов, если кто-нибудь из судей твердо решил присудить ему перстень-самосвет у него уже было достаточно возможностей сделать это.
А потому Денис оставил свою родную Группу Овощей и Прочих Съедобных Вещей и стал пробиваться к зрительским трибунам.
Ему очень хотелось посмотреть на крылатых лошадей вблизи. (Втайне Денис надеялся даже поговорить с одной из них.)
Увы, лошади занимали почетные места посредине трибун. И оказаться с ними рядом, не оттоптав ноги всем этим волчьим графьям по очереди, было невозможно.
Так Денис и прохаживался вокруг, довольствуясь тем, что лошадей, по крайней мере, можно беззастенчиво разглядывать.
Затем начались обещанные соревнования котов-архивариусов.
На вековые дубы, что окружали Гуслярскую поляну со всех сторон, были повешены позолоченные цепи, которые витками обходили ствол дерева и скрывались у самой его вершины.
С громким, задорным урчанием коты соревновались в том, кто быстрее добежит до вершины по цепи и тем же манером вернется на землю. При этом оценивались: а)скорость и чистота прохождения маршрута и б)победоносность урчания.
Поначалу смотреть на состязания было довольно интересно. (Вообще коты-архивариусы были настоящими симпатягами и любимцами всех посадских ребят, включая тех, кто с раннего детства кошек ненавидел!)
Но когда мурлыки пошли на третий круг, соревнуясь вольным стилем, Денис начал втихаря позевывать в кулак и посматривать, чем бы развлечься.
Тут-то он и заметил, что один из гостей - статный вороной жеребец с бубенцом на шее - уже покинул свое зрительское место и пробирается к неосвещенным кустам.
«Может быть, ему тоже скучно? Может быть, с ним можно будет поговорить?» - подумал Денис и пустился следом.
Спустя двадцать минут жеребец оказался на берегу Дунайки.
В небе стояла полная Луна, и лунная дорожка таинственно серебрилась на черной поверхности воды.
Денис, который все это время следовал за конем, ю-шпионски таясь за стволами деревьев, имел возможность наблюдать, как тот встал у самой кромки мягкого речного прибоя, затем вошел в воду по самые колени, расправил свои сильные вороные крылья и… заржал.
Ржание это было негромким, но таким печальным, что Денису тоже сразу стало грустно.
Раньше-то он даже и не подозревал, что кони умеют так сильно расстраиваться! Раньше он вообще ничего особенного про коней не знал - ну кроме того, что едят они овес и умеют скакать галопом.
«Может быть, у него что-то болит? Может быть, ему нужна помощь?»
А конь так и стоял в теплой воде, глядя в небо - с мольбой, или, может быть, просто рассматривал звезды?
И в эту минуту вороной жеребец, стоящий на лунной дорожке, показался Денису самым прекрасным живым существом из тех, которых ему когда-либо доводилось видеть. В каком-то смысле, даже более прекрасным, чем Кристина Заграйская…
«Если я сейчас не поговорю с ним, может быть, мне больше никогда не представится такой возможности», - вдруг решил Денис и шелестя листвой, выступил на берег Дунайки.
Конь испуганно вздрогнул, настропалил свои острые уши и повернул к незваному гостю умную длинную морду.
- Доброй ночи, уважаемый господин конь, - сказал Денис. - Только не бойтесь, пожалуйста!
- Вот еще! - фыркнул жеребец и снова отвернулся, словно бы вовсе и не хотел ни с кем общаться.
Но Денис не отступал.
- Извините, конечно, что нарушил ваш покой, сказал он. - Но мне показалось, что у вас плохое настроение.
- Плохое настроение? - конь снова повернул голову к Денису, мрачно сверкнув глазом. - Да оно у меня просто отвратительное! Настолько отвратительное, что я готов биться об заклад: ни у кого в Архипелаге никогда такого не было!
- Я вам очень сочувствую, - вежливо отозвался Денис и опустил глаза.
- Вы все говорите, что сочувствуете! А сами ни капельки не сочувствуете! - гневно воскликнул конь. - Такие вот вы лицемерные! И люди, и волшебники, и особенно - хрули!
- Ну почему вы думаете, что мы не сочувствуем? - возразил Денис. - Это неправда! Я вот, например, даже не знаю, что у вас лично произошло! А если бы знал, то наверняка сочувствовал бы больше!
- Вот! Вы даже и не знаете! А должны были знать! Об этом все должны знать! А вы вместо этого устраиваете всякие гуляния! - в голосе коня звучала горькая обида. - Вы веселитесь, когда впору только плакать! Вот и вы, молодой человек, этот дурацкий костюм на себя надели! Какую-то лепешку из себя изображаете, когда народ крылатых лошадей рыдает от горя!
Только тут Денис осознал, что на нем по-прежнему костюм пиццы. Правда, нещадно измочаленный - чтобы попасть на берег, пришлось долго продираться через кусты шиповника!
- Вообще-то это не лепешка, а пицца, - сказал Денис.
- Да какая разница!
- И потом это ведь ежегодный праздник… Вообще, я только сегодня узнал, что у вас, крылатых лошадей, траур. Если бы я был Человеком, Который Все Решает, я б может и отменил гуляние. А так…
- Как это «только сегодня узнал»?! Все ученики Лицея должны знать о том, что произошло с нашей Царицей Снежной! - возмущенно заявил конь.
- Ученики-то может и знают. Но я - то пока не ученик.
- А кто же вы тогда? - опешил конь.
- Я экскурсант. Я приехал сюда из Закрытки всего на три месяца. И за эти три месяца волшебники должны определить, достоин я учиться в Лицее или нет. И если я достоин, то в каком посаде я буду учиться. Я еще даже экзаменов не сдал…
- Ах вот оно что… - сухо сказал конь. - Но все равно, это вас не извиняет!
Но Денис твердо гнул свою линию:
- Вот если бы вы рассказали мне, что случилось с вашей Царицей Снежной, я может и смог бы посочувствовать как следует!
- Так я и поверил! Вот я расскажу вам все, а вы скажете: «Ох, и вправду это так печально!» Как все вы, люди, говорите. А потом пойдете опять гулять и веселиться вместе с другими двуногими!