Эдвард положил мне руку на плечо.
— Я никогда не говорил, что мы можем достать „Дэвида Дарка“ в течение пары недель, и никогда, ни на минуту, не пытался убедить тебя в этом. Джон, этот корабль — необычайно хрупкая и ценная историческая реликвия. Мы не можем относиться к нему как обычной затонувшей моторной лодке.
— Но мы не сможем так быстро избавиться от этого черта-Микцанцикатли, — настаивал я. — Мы же должны это сделать, Эдвард. Не спорь, ведь именно так было с „Мэри Роуз“: сначала достали все орудия, а лишь потом поднимали корпус.
— В отношении корпуса ты прав, и мы, естественно, вытащим Микцанцикатли в первую очередь, а уж потом займемся остальной частью корпуса. Может, мы достанем медный ящик в начале будущего сезона, если нам повезет. Но мы не можем себе позволить разваливать весь корабль ломами и кирками, пока не установлено, в каком он состоянии, в каком лежит положении и как лучше всего его сохранить.
— Эдвард! — закричал я. — Этот проклятый корпус никому не нужен! Дело совершенно не в нем! Мы должны найти Микцанцикатли, только это сейчас важно!
— Извини, Джон, — ответил Эдвард. Он протер очки, посмотрел через них на солнце и, щуря глаза, проверил, чисты ли стекла. — Никто из нас не разделяет твоего мнения, поэтому оно не учитывается.
— Вот уж не знал, что здесь есть какой-то комитет. Я думал, мы просто группа людей, стремящихся к некой цели.
— Разве нельзя ли пойти на компромисс? — вмешалась Джилли. — Разве мы не можем как-нибудь договориться, что этот медный ящик имеет первостепенное значение?
— Он и имеет первостепенное значение, — запротестовал Эдвард. Господь свидетель, я предпочел бы постепенно откопать весь корпус и не вытягивать ящика, пока мы не обозначим и не каталогизируем всего, включая содержимое трюма. Но я пошел на компромисс до такой степени, что готов вытащить ящик, как только мы уберем всю верхнюю палубу и получим к нему доступ. Ты не можешь от меня требовать большего.
— Эдвард, — сказал я. — Я требую, чтобы ты отпустил вниз и взял столько инструмента, сколько сможешь, любого инструмента, а потом проник внутрь корабля и нашел этот медный ящик. Чтобы ты принял это как задание номер один.
— Я не сделаю этого, — ответил Эдвард.
— Тогда забудь о деньгах и забудь обо мне, раз уж ты с самого начала решил, что меня можно водить за нос.
— Я не водил тебя за нос. Я вообще не обещал, что вломлюсь в этот корабль как Кинг-Конг и выхвачу оттуда демона, разрушая по пути все, что будет мешать. Джон… Джон, послушай. Послушай меня, Джон. Мы историки, понимаешь? Мы не охотники за реликвиями и не специалисты морской спасательной службы, мы даже не торговцы реликвиями. Знаю, что время торопит. Понимаю твое нетерпение…
— Черта лысого ты понимаешь! — завопил я. — Ты сидишь в своем музее с Джимми Форрестом и остальной шайкой и все время только копаешься в пыли. Пыль, реликвии, старые книги, только этим и живешь. Ну так вот, я хочу тебе напомнить, что здесь, вокруг, реальный мир и что в этом мире человеческие ценности имеют намного больший вес, чем история.
— Но ведь именно история и является человеческой ценностью, — заявил Эдвард. — Вся история учит нас человеческим ценностям. Как ты думаешь, какого черта мы тут делаем? Мы углубляем свое знание о человеке! Как ты думаешь, зачем нам этот корабль? Мы просто хотим знать, почему наши предки несмотря на страшный шторм решили отправиться в море, чтобы избавиться от останков ацтекского демона. Не говори мне, что это не касается человеческих ценностей. И не говори мне, что мы окажем человечеству услугу, если разворотим этот корабль и уничтожим бесценные исторические данные, которые там могут находиться.
— Ну что ж, — сказал я более спокойно. — Кажется, вы, историки, и я придерживаемся диаметрально противоположных взглядов на то, что считать услугой человечеству. Мне не остается ничего другого, как утихомириться и убраться из этой лодки, как только мы доплывем до пристани. На этом конец, Эдвард. Прощай.
Дан Басс взглянул на Эдварда, как будто ожидал, что Эдвард извинится. Но оскорбленный яйцеголовый — самое упрямое существо на свете, и Эдвард в этом не был исключением. Он стянул мокрый комбинезон, бросил его Джилли и прогнусавил:
— Возвращаемся. Эта прогулка неожиданно перестала быть приятной.
Подошел Форрест, неся в обеих руках кофейник с горячим кофе.
— А что с финансами? — спросил он. — Что мы будем делать без тестя Джона?
— Справимся, ясно! — провизжал Эдвард. — Я поговорю с Джерри из массачусетского инвестиционного фонда. Его достаточно заинтересовала идея использовать „Дэвида Дарка“ как приманку для туристов.
— Ну… раз ты считаешь, что сможешь откуда-то вытряхнуть шесть миллионов… — неуверенно начал Форрест.
— Я вытряхну откуда-нибудь эти шесть миллионов, ясно? — проревел Эдвард. — А теперь возвращаемся в Салем, пока я не сказал чего-нибудь такого, о чем буду жалеть.
Мы повернули, и Дан Басс направил лодку в сторону берега. Никто ничего не говорил, даже Джилли держалась от меня в стороне. Когда мы пришвартовались на пристани Пикеринга, я не теряя времени, соскочил с „Диогена“, перебросил сумку через плечо и направился в сторону автостоянки.
— Джон! — закричал кто-то мне вслед. Я остановился и повернулся. Это был Форрест.
— В чем дело? — спросил я.
— Я хотел только сказать, мне жаль, что так получилось, — буркнул он.
Я посмотрел на „Диоген“ и на Джилли, которая складывала комбинезоны и посыпала их тальком. Она даже не подняла головы и не помахала мне рукой на прощание.
— Спасибо, Форрест! — сказал я. — Мне тоже жаль.
Однако я ошибся, думая плохо о Джилли. Я вернулся в дом на Аллее Квакеров и как раз собирал багаж — несколько рубашек и свитеров — перед переездом к старому Эвелиту, когда зазвонил телефон.
— Джон? Это я, Джилли.
— Джилли? Я думал, ты уже не разговариваешь со мной, как и все эти высушенные археологические мумии из Музея Пибоди.
Она рассмеялась.
— Я не хотела их злить. Пойми, Джон, уже много месяцев я веду у них корабельный журнал, они зависят от меня. Но я считаю, что Эдвард глупо себя в отношении этого медного ящика, который нужно извлечь из трюма. Ведь если этот ящик действительно имеет связь с духами, то я считаю, что его нужно вытащить в первую очередь.
— Я тоже так считаю, — уверил я ее. — Но ты видела, как отреагировал Эдвард. И это тот человек, который клялся, что всегда будет моим другом. Уж лучше иметь дело с Микцанцикатли. По крайней мере известно, что от него можно ожидать.
— Разве Эдвард на самом деле обещал тебе, что вы сразу вытащите этот чертов медный ящик?
— Он дал мне понять, что это так и есть. Как можно быстрее, вот что он говорил мне. Я знал, что это нельзя уладить за две минуты, даже когда локализуем корпус. Но не было и речи о целых годах. Это дело слишком срочное, чтобы растягивать его на годы. Так или иначе, а демона нужно оттуда извлечь, и побыстрее.