— Такими вещами не шутят.

— Ха, ха, ха, — резюмировала Сейди.

Я отодвинул свиток и потащил Клецку искать дальше. Минут через десять он удовлетворенно заверещал:

— Взгляни! Я помню это изображение.

На боковой стенке шкафа в золоченой раме висел небольшой портрет, написанный маслом. Должно быть, Дежарден его ценил, поскольку холст от света защищали шелковые занавесочки. Когда я их раздвинул, мне показалось, что изображенный мужчина вот-вот поведает мне жуткую историю.

— Здорово напоминает Росомаху [27] из комиксов, — сказал я.

— Ты меня разочаровал! — поморщился Клецка. — Это же Жан Франсуа Шампольон.

Имя было мне знакомо.

— Так это же ученый, который расшифровал иероглифы с Розеттского камня.

— Да. И между прочим, близкий родственник Дежардена.

Я пригляделся к портрету и действительно заметил сходство. У обоих были неистовые пронзительные черные глаза.

— Как ты сказал? Близкий родственник? Тогда получается, что Дежардену…

— Около двухсот лет, — подтвердил Клецка. — Еще мальчишка. А ты знаешь, что когда Шампольон впервые расшифровал иероглифы, он на целых пять дней впал в кому? Он стал первым человеком вне Дома жизни, кто пробудил их магию, и она чуть его не убила. Естественно, это привлекло внимание Первого нома. Шампольон умер раньше, не сумев присоединиться к Дому жизни, но верховный чтец принял его родственников для обучения. Дежарден очень гордится своей родней, хотя и слишком чувствителен ко всему. Такое бывает с новичками.

— Вот, значит, почему он не поладил с нашей семьей, — догадался я. — Мы… древнее.

Клецка разразился кудахчущим хохотом.

— А твоего папочку еще и угораздило расколотить Розеттский камень! Естественно, Дежарден воспринял это как оскорбление семейной чести. Слышал бы ты, какие споры вели здесь твой отец и Дежарден!

— Так ты уже бывал здесь?

— Многократно! Я бывал везде. Я вездесущий.

Я представил отца, спорящего с Дежарденом в этой библиотеке. Представить было нетрудно. Если Дежарден ненавидел нашу семью и если боги всегда стремились искать хозяев, разделяющих их цели… что ж, тогда понятен интерес Сета к французу. Оба жаждали власти, оба презирали и ненавидели окружающий мир, и оба мечтали извести нас с Сейди. И если Сет втайне управлял новым верховным чтецом… У меня по лицу покатились капли пота. Мне захотелось поскорее убраться из этого особняка.

И вдруг внизу кто-то хлопнул дверью.

— Давай показывай, где тут Книга Тота! — приказал я Клецке. — Быстро!

Мы возобновили обход. В моих руках восковой человечек заметно нагрелся. Чего доброго, еще расплавится. Он сыпал названиями книг, мимо которых мы проходили.

— Гляди! Вот «Владение пятью стихиями»!

— Разве это то, что мы ищем? — спросил я.

— Нет, но тоже хорошая книга. Она рассказывает, как приручить пять основных стихий Вселенной: землю, воздух, воду, огонь и сыр!

— Сыр?

Клецка почесал восковую голову.

— Да, это пятая стихия Вселенной. Идем дальше.

Мы подошли к соседнему шкафу.

— Нет! — запричитал он. — Только не это. Клайв Касслер! [28] Какая скучища!

Я уже начал терять надежду, когда Клецка объявил:

— Вот она.

Я застыл на месте.

— Где?

— Голубая книга с золотым обрезом, — сказал он. — Та, что является…

Я вытащил книгу, и вся комната задрожала.

— …ловушкой, — докончил Клецка.

Сейди тревожно кричала. Обернувшись, я увидел, что она взмыла в воздух. Откуда-то с потолка упал черный комочек. Сейди перехватила его на лету и проглотила.

Я даже не успел понять, кем закусила моя «птичья» сестра. Внизу пробудилась и завыла сигнализация. С потолка упало еще несколько черных комочков. Они множились у меня на глазах, превращаясь в вихрь из меха и крыльев.

— Вот тебе и ответ, — сказал Клецка. — Я не удивляюсь, что Дежарден вызвал крыланов. Ты полез не в те книги, потому эти твари и явились сюда в таком количестве.

Я полез не в те книги! Очень интересно! Но времени высказывать все это Клецке уже не было. Крыланы атаковали меня так, будто я был громадным спелым плодом манго. Они норовили вцепиться в волосы, царапали руки. Я схватил книгу и почти с закрытыми глазами подбежал к столу.

— Сейди, убираемся отсюда! — крикнул я.

Она что-то проверещала в ответ. Наверное, на птичьем языке это означало «да».

Я быстро запихнул в рюкзак книжку и Клецку. В дверь уже ломились. Сердитые голоса что-то кричали по-французски.

«Гор, мне снова пора становиться птицей, — в отчаянии подумал я. — И никаких эму!»

Я бросился к застекленным дверям. В последнюю секунду я ощутил себя соколом и вылетел на холодный дождь. Чутьем хищника я ощущал, что за мной гонятся несколько тысяч разъяренных крыланов.

Но за соколом им было не угнаться. Я полетел в северном направлении, чтобы отвести эту нечисть от Сейди и Баст. Мне было несложно оторваться от них, но это не входило в мои намерения. Я подпустил крыланов поближе, потом резко развернулся и со скоростью ста миль в час полетел к Сейди и Баст.

Я плюхнулся на тротуар, перекувырнулся и превратился в человека. Баст удивленно смотрела на меня. Сейди схватила меня за руку, и только тогда я сообразил, что она вернула себе прежний облик.

— Это была просто жуть! — сказала сестра.

— Убираемся отсюда по-быстрому! — крикнул я.

Я махнул в сторону неба. Черное облако крыланов стремительно приближалось.

— Бежим к Лувру, — сказала Баст, хватая нас за руки. — Там ближайший портал.

До Лувра — три квартала. Не успеем.

В это время с шумом распахнулась красная дверь особняка Дежардена. Мы не стали смотреть, кто выбежит, вылетит или выползет оттуда, а стремглав понеслись по улице Пирамид.

19. ПИКНИК В ПОДНЕБЕСЬЕ

СЕЙДИ

[Картер, отдавай микрофон. Моя очередь.]

В Лувре я была один раз — ездила на каникулах. Но тогда за мной не гнались эти противные крыланы. В другое время я бы, наверное, жутко испугалась, однако сейчас была слишком сердита на Картера. Его бы в мою шкуру. Точнее — в мои перья. Прыгал бы по столу в библиотеке и крылышками хлопал, а я бы смотрела и ухмылялась. Честное слово, мне казалось, что я навсегда останусь коршуном. Или «воздушным змеем», как их еще называют, но мне от этого не легче. А этот… братец еще имел наглость смеяться!