* * *
Но желание Ряхи стать королём было не последним сюрпризом дня.
Во время ужина Град вдруг поднялся, официально прокашлялся, постучал по бокалу и сказал:
— Минуточку внимания, уважаемые соотечественники.
Мы послушно перестали жевать. Все, кроме Копчёного, который себя, видимо, нашим соотечественником не считал и продолжал трескать рыбину за обе щёки.
— Душенька, — обратился ко мне Град. — От имени представительства я хочу сказать, что мы решили сделать тебе подарок и подарить большое зеркало. Ты рада?
— Да я и так знаю, что уже похудела, — отмахнулась я. — Мне Ряха сказал.
— Да что это такое!!! — взорвался Град. — Всюду нас этот бесхвостый обставляет!
— То есть я хотела сказать, что тронута до слёз и не могу говорить от нахлынувших чувств, — поправилась я.
— Ага, — обрадовался Град. — Это лучше. Пока ты ужин готовила, мы тебе его в комнату поставили.
— Спасибо, — обрадовалась я. — А теперь я прошу минуточку внимания. Завтра у меня, то есть у Ряхи бой, как хотите, так и выкручивайтесь с обедом и прочими делами. И посуду сегодня сами помойте.
И побежала готовиться к завтрашнему дню: фонарь маскировать. Глядя, наконец, в большое зеркало.
И так, и этак прикидывала, никак его не спрячешь — к радости Ряхиной зазнобы. Ничем не замазывается, всё равно заметно.
Вспомнив про владелицу кабачка, я разозлилась, и сразу нашла решение: а надену-ка я шляпку с вуалью и все дела. Ещё и загадочней будет, пусть зазноба его поломает голову, к чему бы это.
Остаток вечера прорылась в сундуках в поисках чего-нибудь подходящего для вуали: сестра говорила, что в одном из сундуков лежит кусок мелкой сетки на лето, окна от мух затягивать — ну так лето ещё когда…
Нашла я эту тряпочку, на скорую руку покрасила позаимствованными у Рассвета чернилами и нацепила на шляпку. Примерила — самое то.
Но когда я вертелась перед зеркалом, осматривая себя в обновке, то вдруг подумала: если наше представительство в числе прочих служб пригласят на официальные похороны трагически погибшего офицера Службы Надзора за Порядком, подававшего такие блестящие надежды и сраженного негодяем на взлете своей карьеры, то эту шляпку опять можно надеть, очень к случаю. И настроение снова испортилось.
По сведениям, полученным Градом, в городке пожар Службы наделал много шума. Начальник Службы Надзора за Порядком, брызгая слюной, поклялся найти виновника в самом скором времени.
За пределами же службы отношение к поискам было прохладное: оказывается, не одни мы были такие умные. На улицах шептались, что Ветер погорел за дело. Задним числом много чего вспомнили, неизвестное даже нам. И всё это было не в пользу племянника прокурора.
А самое интересное было то, что никто в Службе Надзора за Порядком не мог вспомнить, кто приходил к Ветру в этот день. По всем ответам выходило, что никого. Чуть ли не сам он себя к креслу привязал, и бумаги вокруг рассыпал. И поджёг, отправив себя к Медбрату.
Я стянула с головы шляпку и аккуратно повесила её на гвоздик.
Хорошая получилась штучка. На все случаи жизни.
Бой должен был начаться в Час Орла, но уже в Час Росомахи около помоста на рынке было не протолкнуться.
Я еле пробилась в Ряхину палатку, стоявшую за веревочным ограждением с одной стороны помоста, в то время как палатка помощника мясника была с другой стороны.
В толпе вовсю заключали пари на результаты боя, принимали ставки. Народ подкреплялся в рыночных забегаловках.
Ряха неторопливо разминался в палатке. Когда я просочилась к нему вовнутрь, он тщательно стянул завязки полога, закупоривая её наглухо, чтобы до начала боя никто ничего не увидел.
— Ряха, тебе не страшно? — спросила я вместо приветствия, чтобы его подбодрить.
— Когда тебя в этой штуке увидел — страшно, — поддел пальцем мою прекрасную вуаль Ряха. — Что за мухозаслон?
— Сам ты это самое! — обиделась я, снимая шляпку. — Каждый себя украшает, как может. Ты плавки шьешь, я — вуали.
— Ты, главное, не врежься куда-нибудь, когда в этом украшении идешь, — посоветовал Ряха. — Второй фонарь посадишь.
— Ты бы о фонарях вообще помалкивал! Из-за твоей зазнобы пришлось прекрасную ткань на вуаль порезать. Так что лучше восхищайся тем, что получилось!
— А я и говорю — прекрасная защита от насекомых, — восхитился Ряха. — И дышать, опять же, можно. Ты мне по спине ещё раз настойкой пройдись. А потом надо маслом кожу смазать.
Я подкрасила его ореховой настойкой, стараясь, чтобы Ряха выглядел по-настоящему загоревшим. Потом намазала маслом.
Ряха стал похож на ожившую бронзовую статую.
— Теперь ты блестишь, как новенький! — сообщила я. — Что еще делать?
— Отвернуться, — велел Ряха. — Я переоденусь.
Пока он натягивал свои сногсшибательные плавки, я пыталась в щелочку рассмотреть, что делается на улице.
— Похоже, народу сегодня собралось, как никогда, — сообщила я. — Такой толпы я и не упомню.
— Ещё подойдут, — буркнул Ряха. — Всем охота поглядеть, как этот красавец меня свалит.
— Но он же тебя не свалит! — возмущенно возразила я.
— Об этом знаем мы с тобой и это наша тайна, — сказал Ряха.
— Нет, ещё Профессор знает, — сообщила я, — он на твою победу поставил.
— Правда? — удивился Ряха. — Приятно. Он толковый мужик, я его уважаю. Готово.
— Это точно, — согласилась я и повернулась к Ряхе.
Теперь Ряха, почему-то, еще больше походил на статую. Может быть потому, что лицо его окаменело.
— Спасибо за помощь, — сказал он. — Иди. Я перед боем один должен побыть. Подойди к мужику с повязкой — он тебя на хорошее место посадит.
— Угу, — кивнула я, надевая шляпку.
Выбралась из палатки, огляделась в поисках вышеназванного типа с повязкой и увидела всё наше представительство в полном составе, чинно сидящее в первом ряду (включая Копчёного на руках у Льда).
Профессор, завидев меня, призывно помахал рукой.
— Душа моя, мы здесь!
А вот Янтарного нигде не было видно… Похоже, сильно обиделся. И вторая зазноба Ряхи отсутствовала. Как ему удалось их развести, интересно знать? Ведь весь городок о бое судачит?
— Как вам удалось такие хорошие места занять? — полюбопытствовала я. — Тут же с утра народу — не протолкнуться?