– А где они?
– Дур-р-рак, – произнес Олег с отвращением и отчаянием. – Боги, жизнь и так невыносима, а тут еще свои вредят… За что?
– Олег, они спрятались?
– Тьфу!
Таргитай убито смотрел на безжизненный мир. Они стояли под пронизывающим ветром на ледяной равнине. Везде снег, сугробы, вздыбленные льдины. Дорога назад отрезана стеной Тумана… Теперь там часто блестели искры на металле, весь Туман уже состоял из тысяч и тысяч булатных мечей.
– Ну, – сказал Таргитай убито, – я ж не всегда умный. Я как божья коровка – местами. А кто нас заманил?
Ветер был злой, швырял в лица ледяную крупу. Волосы обледенели, дыхание замерзало на губах. Разгоряченный Таргитай наконец ощутил стужу, передернул плечами. У Олега брови смерзлись, торчали как наконечники стрел. Изо рта вырывались частые клубы пара, замерзали, в воздухе звенели крохотные, как пылинки, льдинки.
Внезапно сверху прогремел нечеловеческий голос:
– Скоро узнаешь, смертный!
– Кто ты? – вскрикнул Таргитай.
– Узнаешь…
Донеслись неспешные удары по воздуху гигантских крыльев. С высоты упали обрекающие слова:
– …в чьих ты когтях уже…
Небо светлело, становилось светло-зеленым. Таргитай вскрикнул, дрожащий палец тыкал влево. Олег круто развернулся, колени сами подогнулись.
Из-за непривычно близкого края земли медленно поднималось… черное солнце! Край выползал, как спина всплывающей из глубин океана исполинской черепахи. От него веяло ужасом, сердце Таргитая болезненно сжалось. Наконец, страшное солнце мертвых повисло, не касаясь земли. От него шли черные, как уголь, лучи, зеленое небо взялось лиловыми трупными пятнами.
– Черное… – прошептал Олег. Губы тряслись, от них шел стук, как от ледышек.
– Надо идти, – выдавил Таргитай потрясенно. Остекленевшие глаза смотрели на черное солнце со страхом и отвращением. – Солнце Ящера!
– Солнце мира мертвых…
– Под этим солнцем, – проговорил Таргитай изменившимся голосом, – не могут рождаться песни…
Олега подбросило, волна злости опрокинула стену страха.
– Кто о чем, а вшивый о бане!
– Сам ты…
Злость помогла сдвинуть ноги с места. Ветер стал еще яростнее, замораживал лицо. Над головами звучно захлопали крылья. Олег упал вниз лицом. Пахнуло нечистым воздухом, резкий крик полоснул по ушам. Тень взвилась и пропала в лиловом небе.
– Здесь держи ухо востро.
– Нет Мрака, – прошептал Таргитай печально. – Как плохо, когда нет Мрака!
Олег поднялся, двинулся вперед, сильно наклонившись против ветра. Ноги оставляли глубокие борозды в снегу. Он чувствовал, как сердце превращается в комок льда. Не от стужи: Мрака если и увидят, то уже как жителя страны мертвых. А все мертвые – слуги Ящера. Блистающий снег слепил глаза, у Олега под опущенными веками поплыли темные круги. За спиной Таргитай спросил растерянно:
– Нам в ту сторону?
– Главное, – сказал Олег строго, – не ешь желтый снег.
– Что не есть?
– Желтый снег. Не ешь желтый снег. Запомнил? Не ешь желтый снег.
Олег на бегу перепрыгнул через обломок щита, тот торчал краем изо льда. Чуть дальше выглядывала рукоять меча. Поножи и бляхи панциря были разбросаны на десятки шагов.
– Мрак? – крикнул Таргитай ему в спину.
– Не отставай.
– Здесь прошел Мрак?
– Хочешь надеяться? Думай что хочешь, только не отставай.
Рукоять Меча снова била Таргитая в спину. Перевязь растянулась, или же опять отощал. Под ногами все усиливался треск, как испуганные ящерицы разбегались суетливые белые трещины.
Тонкий лед угрожающе прогибался. Таргитай с разбега проехался по гладкому, с хрустом сбил какие-то странно знакомые прутики, те часто торчали изо льда.
Олег обернулся:
– Не отставай!.. Это всего лишь пальцы!
Таргитай побледнел, лучше бы Олег такое не говорил. Ему что, он волхв. Ни мертвяков не боится, ни черного солнца. Ему что работяг-муравьев растоптать, что на могилу плюнуть – все нипочем. А ему ничего не страшно только под живым солнышком!
Впереди как щетина торчали пальцы утопленников. Не обойти, а лед трещит. Таргитай бежал, сцепив зубы и с трудом удерживая тошноту, перепрыгивал, а в ушах стоял оглушительный и отвратительный хруст. Пальцы ломались, как сосульки.
Сквозь лед успел различить темные фигуры погибших. Их чуть колыхало в мутной воде, вмерзли только кисти рук.
– Впереди деревня, – выговорил Олег тихо.
– Ой, скорей бы…
– Дурень, чему радуешься!
– Все-таки люди…
– Но очень мертвые.
Лед остался позади, полоса снега истончилась, они выскочили на черную землю. Чувствовалось присутствие человека. Следы узких колес, обугленные бревна, даже свежие зарубки топора или секиры. Над головами послышалось гнусное карканье. Олег подпрыгнул от страха.
– Не деревня, – определил он тревожным голосом, – а весь.
Хатки выступили из тьмы приземистые. Даже не хатки – землянки. Лишь крыши выдавались над землей, остальное было просто ямами, не все даже прикрыты жердями или ветвями. Ни дыма из труб, ни пепла, ни обгорелых сучьев…
Первая настоящая хатка была с заколоченными гнилыми дверями и окнами. Плетень лежал на земле, а где и устоял, там зиял огромными дырами. Олег на ходу всмотрелся в следы, побледнел.
– Что-то злое? – спросил Таргитай быстро.
– А что тут еще ждать?
– Ты прямо как Мрак… Тот по следам мог сказать, что зверь о нем думает.
– Я не охотник, но я волхв. Тоже кое-что понимаю.
– Ну-ну.
– Тут и Мрак бы не ответил. Одни когти, а на плетне – клочья шерсти, хитина, чешуя и даже слизь! Таких зверей не бывает.
– Здесь преисподняя.
– Хоть пре, хоть сама исподняя. Не охотник таких зверей лепил! Не охотник! И не волхв.
Оглядываясь и приседая при каждом шорохе, они обошли стороной странное поселение. Ни живой души, ни даже пепла. Таргитай покачал головой:
– Не хотелось бы встретить зверя, что обезлюдил село…
Аристей сложил крылья, когти цепко ухватились за парапет. Перед глазами от изнеможения плыло, едва различал ночной Город. Давно так далеко не летал, так можно и умереть в полете. Мир в самом деле раздвигается усилиями людей. И раздвигается чересчур быстро. Знал бы, как далеко сейчас Край, не полетел бы. Все еще любопытен, но уже не настолько.