Сказано, сделано. На шею накинули удавку и затянули так, что я чуть не захрипел от обиды и нехватки воздуха.
— Не дергайся! — предупредил голос, упирая в спину тяжелый, твердый предмет, предположительно топор, от которого за версту разило серебром, — А теперь весело ножками двигай. Сейчас папу нашего увидишь. Уж он-то с тобой пообщается по всем правилам.
По производимому защитниками шуму я определил, что меня сопровождают пять человек. Двое ведут под мышки, один постоянно тычет топором в спину, оставшиеся держат мою голову под прицелом.
Мы куда-то спускались, подымались, двигались по переходам, по мостикам. Сначала под ногами был камень, потом земля. Потом снова камень, и закончилось все шуршащей соломой.
— Стой, парламентарий, — я остановился, — Руки растопырь! И лапы свои на ширину плеч изволь.
Я развел руки в ширину. Готовясь принять объятия обрадовавшегося человечества. Но человечество не обрадовалось, а быстренько прихватило руки новыми путами. Теперь уж совсем приятная картина получилась. Голова в потемках, руки распяты, хорошо хоть, что кляп в рот не вставили.
— Может, кляп ему всобачить? Или зубы предварительно выбить, чтоб не кусался?
Если бы спросили меня, то я согласился бы на первый вариант.
— Снимите мешок! — значит решили, что с зубами менее хлопотно. А может и нет. Это не сопровождающие меня лица, а новый персонаж.
Властный, достаточно мужественный голос. Мужчина пятидесяти лет. Белый. Рост средний, полнота средняя. Чирей на левой ягодице, кариес на четвертом зубе сверху. Изжога по утрам. От кислого вина. Постоянная мигрень. От набегов нелюдей. Мысли все больше о безопасности замка.
Кто-то подбежал и стал стаскивать с меня мешок, к которому я даже и привык.
— У папы сегодня настроение паршивое, — прошептал голос, — Станешь выпендриваться, враз в расход пустит.
Голова благополучно освободилась от вонючей темницы, и передо мной предстала весьма занимательная картина.
Мы, я и хозяева замка, находились на скотном дворе. На бывшем скотном дворе. Мое тело привязано к изгороди. Хозяева, естественно, свободны и чувствуют себя достаточно непринужденно.
Из нормальных людей я и, как и предполагалось, крепкий мужик пятидесяти лет с проплешиной на голове. Серебряная кольчуга, короткий меч на поясе из того же металла, руки сложены на груди. Лицо суровое, взгляд пронзительный, настроение паршивое.
Что касается остальных, то здесь мое сознание произвело сбой и загудело, как испорченный трансформатор.
Рядом со мной стоял упырь натуральный неразвитый. По определению, но не по сущности. Именно данный представитель славного семейства упырей оказался достаточно развит, и в маленьких глазах его блестели вполне одухотворенные искорки. В руках серебряная секира, на голове металлический горшок. На груди кожаный панцирь с серебряными застежками. Примечание — секира опасно близко поднесена к горлу. Моему, естественно.
Рядом с мужиком, у которого паршивое настроение, десять мертвяков.
Мертвяки, это целое семейство из подвида трубообразных монстров. Преимущественно бывшие трупы, которым не лежится в могилах. Встречаются как совсем уж окостеневшие, практически мертвяки, так и с остатками мышечной массы. Ранее, не знаю как сейчас, появлялись исключительно на городских кладбищах и пугали дурацкими выходками припозднившихся посетителей.
Я прикрыл глаза, проверил исправность органов зрения и осязания. Открыл глаза. Мертвяки как пялились на меня, так и продолжали. На второй и третий взгляд они даже показались мне симпатичными. Существо всегда симпатично, если в его глазах можно разглядеть признаки интеллектуальности.
Что имеем далее?
Чуть в стороне от мертвяков еще кучка защитников. От их вида совсем стало нехорошо, так что пришлось слегка закусить стиснуть губы.
Несколько нестриженых, с длинными косичками, домовых с ножиками за поясами. Серебряными, понятное дело. Парочка випперов, с длинными кнутами, обмотанными вокруг извивающихся тел. Один толстый, метра полтора в обхвате, Муль с сучковатым посохом. Около него лесовик в шикарном меховом кафтане наизнанку и в высокой беличьей шапке. Заканчивали композицию две русалки в запахнутых наглухо цветастых халатах и на костылях.
— Привет участникам симпозиума по проблемам флоры и фауны, — брякнул я первое, что пришло в голову. А что еще говорить, когда видишь перед собой полное перераспределение прав и обязанностей? Те, кто должны быть по сути своей нелюдями, теперь, по всей видимости, защищают человека. И от них даже не пахнет. Такое даже и в кошмарном сне не приснится. Ну и Император. Натворил дел.
Мое красивое приветствие никому не понравилось. Лесовик взвизгнул, сорвался с места, подскочил и принялся душить меня обтянутыми сухой кожей пальцами.
— Убью собаку! — завопил он, исправно перекручивая часть тела, соединяющую мои плечи с моей же головой, — Я тебе сейчас покажу кому из нас симпозиум, а кому счастье народам. Ты у меня сейчас…
Что я буду делать с открученной головой, узнать не удалось. Мужик с испорченным настроением взмахнул рукой, останавливая незаконное истязание.
— Прекрати, Опс! — приказал он.
Мертвяк по имени Опс, ну и имечко парню досталось, прекращать никак не хотел. Пришлось мертвякам побросать оружие и общими усилиями оттащить от меня упирающееся тело. На несколько минут, пока успокаивали Опса, меня оставили в покое. Времени, как раз оглядеться и оценить обстановку.
Взгляд на стены. Мертвяки и несколько леших с луками прохаживаются между башен, изредка поглядывая в нашу сторону. Там же, на стенах, в котлах варится светящаяся жидкость. Может и серебро. Между мертвяками шныряют расторопные домовые. Таскают камни, дрова, боеприпасы.
У подножия стены, чуть в стороне от места, где усмиряют Опса, низенький вход в подземное сооружение. Из него чумазые випперы и домовые то и дело вытаскивают полные корзины. Если нюх не изменяет, серебряная руда. Теперь понятно, почему защитники не испытываю нужды в небесном металле. Хорошо устроились. Шахта, защищенная стенами.
Что еще? Несколько низеньких домов неясного предназначения. За ними угловатый замок, с заколоченными наглухо окнами. Перед ним здоровенная круглая башня с тяжелыми дубовыми дверями внизу. Вокруг грозная стража из мертвяков, закованных в серебро. Лешие разводят караулы. Извивающиеся випперы тащат в костер труп собаки для санобработки.
— Интересно?
Я даже не заметил, как ко мне приблизился мужик с дурным настроением.
— Я король. Если есть что сказать, говори. Только коротко.
— Занятно тут у вас, — улыбнулся я. Уж местные короли должны знать, что нелюдям не свойственно улыбаться без повода.
То, что стоящий передо мной мужик есть ни кто иной, как местный король, я понял с самого начала. Почему? Потому, что корона на голове, вот почему. Варрканам в наблюдательности не откажешь.