Book.

Что мы имеем? Потерпевший крушение никуда не год­ный корабль с истеричкой на борту. Одного Ночного Охот­ника, который великолепно себя чувствует на прекрасной планете. И… И задание вернуть беглянку—дочь рыдающему от безутешного горя папаше.

Я забрел в гущу деревьев, насобирал всевозможных пло­дов и уселся в тени, чтобы оценить по достоинству пода­ренные дары природы на вкус.

Но долго рассиживаться не пришлось.

Ровный гул, оцененный мной как звук спускаемого с неба летательного аппарата, заставил меня вскочить на ноги и броситься к месту нашей посадки. Еще со времени моего пленения у меня осталось неприятное отношение к неожи­данно появляющимся с неба космическим кораблям.

И я не ошибся. Продравшись через кустарник, я увидел опускающийся рядом с нашей развалюхой первоклассный I военный лайнер. Мозги вежливо подкинули необходимую информацию. Класс корабля – МРК (Межпланетный Раз­ведывательный Катер). Вооружение – пять двадцатидюй­мовых пушек. Экипаж восемнадцать человек. Предназна­чение – обследование новых территорий.

Я уж хотел с радостными воплями броситься в объятия спасителей, но вовремя остановился.

Только на одних видах космических кораблей носовая часть окрашена в черный цвет.

Передо мной возвышался Космический Пират

Из Пирата выскочили несколько человек и подбежали к нашему корыту. Если девчонка не совсем свихнулась, то она должна была давно задраить все люки и вести себя слов­но провинившаяся мышь. Но, очевидно, у Янины в голове бродили совершенно другие мысли.

Она выплыла из корабля, словно принцесса, встречаю­щая свое рыцарство, возвратившееся из дальнего похода. Какая непростительная глупость. Девчонке попросту дали прикладом по голове и потащили на Пирата.

Что должен делать настоящий мужчина, который видит, что с женщиной, к которой он… ну не важно как отно­сится, уводят плохие ребята?

Мой стремительный бег сделал бы честь любому стайе­ру по обе стороны зеркальной границы. Мощь и сила пря­мо выскакивали из меня.

Но ненадолго.

Когда загромыхали все пять бортовых орудий и вокру! меня стали образовываться десятиметровые воронки, я слег­ка умерил прыть, чтобы через секунду развернуться на сто восемьдесят градусов и ломануться под прикрытия спаси­тельных деревьев. Да. Я спасался бегом. Можно подумать, что Ночные Охотники такие отважные ребята, что способ­ны отдать свою жизнь за горсть сожженного пепла. Прежде всего сохранение жизни. А уж потом все остальное. С дев­чонкой пока поступили достаточно вежливо. Хорошая встряска ей не помешает. И если меня прибьют, то ей уже ничто и никто не поможет.

Я бежал прочь, петляя среди деревьев, перескакивая че­рез песчаные ловушки, скользя по редким ледяным пло­щадкам. А вокруг меня бушевала буря. Ребята всерьез ре­шили избавиться от последнего местного аборигена. Даль­нобойность орудий Пирата впечатляющая. Беги я хоть це­лый день, они запросто могут контролировать меня и бомбардировать.

А посему я решил умереть. В переносном смысле, конечно.

Песчаная ловушка жадно поглотила меня со скоростью межпланетного почтового спутника. Засосало так, что я даже слегка испугался. Нужно было найти яму поменьше. Но что сделано, то сделано. Достигнув глубины около двенадцати мер, я с силой заработал руками и, применяя эффект вы­теснения массы посредством быстрой вибрации, двинулся в сторону заранее намеченного пятна льда. Единственное место, где меня не засекут чуткие радары Пирата.

Ловушка не хотела отпускать законную жертву, но я сказал ей волшебное слово и она сдалась. Двадцать мер по го­ризонтали дались мне не менее тяжело. Постоянное сотрясание в почве нарушало Дорогу, сбивало с места воздушный мешок. (Я, кажется, слегка проговорился.) Скорость падала. Но я все же был уверен, что дотяну до ледника и не задохнусь. Что и случилось. Заползти в толщу льда гораздо проще, чем это может показаться на самом деле. Это в об­щем—то закон Тверди. Чем тверже материал Дороги, тем легче по ней двигаться. Я не имею в виду особо прочные образо­вания, но это из другой темы.

Стрельба прекратилась. Ребята потеряли меня, и если они полностью доверяют приборам, то скорее всего дума­ют, что я валяюсь, разорванный на такие мелкие кусочки, что даже вездесущие сенсоры не воспринимают остаточное тепло. Хвала приборам!

Немного подождав, я чуть поднялся вверх, выколупал во льду небольшие отверстия, готовый в любую минуту бро­ситься обратно в глубину льда. Но вроде все в норме. Никто не стреляет. Можно и высунуться подальше.

Как я и ожидал, меня никто не искал и никому я был не нужен. Пиратский корабль уже продувал вспомогательные системы и готовился взлететь. А где—то внутри находилась женщина, которую я обязан был вернуть в положенный мир. На положенное место. Или по минимуму обеспечить отно­сительную безопасность. Бедняга. Она так и осталась при своих интересах. Держалась бы меня, дура, все могло быть иначе.

Пират громыхнул. И напоследок пульнув по нашей кос­мической развалине, опалил землю горячей вспышкой и метнулся к звездам. Вот и все. Миссия закончена.

Я выбрался из своего укрытия и побрел к разрушенному кораблю.

Один, один, совсем один. На целой планете. Где нечего ждать, кроме смерти или такого же залетного Пирата. Стоп!

Интересная мысль посетила меня. Пират. Не кажется ли тебе, Счастливчик, что прибытие этой калоши слишком неестественно. Словно за нами следили и только ждали под­ходящего момента, чтобы схомутать. И почему им понадо­билась только девчонка? Какую роль она играет в неизвест­ной мне игре? Скрытые в ее прелестной головке секретные сведения? Может быть. Тогда вполне объяснимо такое боль­шое количество Янин на той планете. Она пряталась. А тут подвалил я, и девчонка попробовала воспользоваться услу­гами Охотника—идиота.

В общем, звучит вполне логично. А главное, подпадает под стандартные условия поиска.

Какой к Великому Светилу поиск.

Я врезал кулаком по обшивке. Корабль отозвался глу­хим коротким эхом и развалился на несколько огромных кусков из конструктора «Сделай сам».

На чем искать? На этой груде ни к чему не пригодного металлолома? Хотя…

А почему бы не попробовать? Давай, Академия, помо­гай своему пасынку… Повернуть мозги на девяносто граду­сов и выжать все, что в них спрессовано.

Это не просто тяжело. И не просто мучительно больно. Иногда мне казалось, что задуманное невыполнимо. Но я ступил на Дорогу и мне придется пройти ее всю. От начала безнадежности до конца надежды.

Если бы кто—то за эти три дня увидел меня и обратился с самым элементарным вопросом, держу пари, он бы оби­делся до конца жизни. Я не слышал, что творится вокруг. Я не замечал, что день сменяет ночь. Голод, жажда, усталость. Ничего не существовало для меня. Зомби. Я был обыкно­венным зомби. Который делал запрограммированную ра­боту.

Разбирал корабль на миллионы частей, что—то скручи­вал, что—то свинчивал. Соединял, менял, варил и заматы­вал. Я видел себя как—то со стороны. Перемазанного, в гру­де железяк, с опухшими глазами и запавшими щеками.