– Название происходит от словосочетания «Ken-Ditch», – объяснил Киркпатрик, – что значит «русло водного пути».
– Район, объединенный под своим первоначальным названием с Сент-Панкрасом, существует больше тысячи лет, – отметила Мэгги. – Подумать только – целое тысячелетие губительной атмосферы! Не забывайте, что район вырос вокруг стремительной реки. Вода работала на мельницах и служила для обитателей источником жизненной силы. Многочисленные старинные документы упоминают о «тихом постукивании мельничных жерновов». Теперь мы слышим только завывания полицейских сирен. А река давным-давно замурована под землей.
– Кстати, отец парня работает в водном управлении. Он довольно хорошо осведомлен, – сказал Артур. – Значит, это часть Флита, да?
– Название происходит от саксонского «fleete» или «fleot» – «паводок» или «потоп» – или от англосаксонского «fleotan» – «плавать» или, опять же, «затоплять», – нараспев произнес Киркпатрик.
– Флит уходит на юг, к Риджентс-каналу, но никто не знает точно, где он протекает, – добавила Мэгги. – Неподалеку был водосток, по понятным причинам именовавшийся Фогз-Уэлл. [40] Не поверишь, но он тоже исчез.
– А как дела с моей информацией? – спросил Брайант.
– Твой конспект показался мне слишком приблизительным. – Она заглянула в свои записи. – Году в тысяча восемьсот сороковом землю начали распродавать маленькими аккуратными участками, размеченными по руслам рек и границам лугов. Сорок лет спустя первоначальный план был изменен, и сюда втиснули новые дома и улицы. По информации моего человека в муниципалитете Кэмдена, в тысяча девятьсот шестидесятые местные власти разработали новый план местности, задумав превратить ее в бетонный пустырь с высотными домами. По счастью, этот замысел так и не был воплощен. – Она опустила очки на нос. – По правде сказать, мы столько времени тратим на самосовершенствование – ходим на всякие там курсы самопомощи, в спортзал, пытаемся поддерживать друг с другом осмысленные отношения, – а при этом забываем о других вещах, необходимых для поддержания нашего хрупкого благополучия.
– Что ты имеешь в виду?
– Понимаешь, Артур, каждый человек тесно связан с местом, где он живет. От этой связи во многом зависят ощущения радости и комфорта. Наши соотечественники установили с пейзажем крепкие психологические связи. Они так мало путешествовали, так прикипали к своему месту, что свой акцент был не только в каждом городе, но буквально на каждой улице. В «Панче» когда-то напечатали знаменитую карикатуру, изображавшую, как два местных жителя кидаются камнями в незнакомца. Да уж, в девятнадцатом веке англичане сильно недолюбливали чужаков. А сегодня наши отношения с пейзажами, зданиями, местами, предметами и чужими людьми отодвинуты на задний план. В детстве у тебя наверняка было место, дарившее тебе ощущение счастья, – ничего особенного, так, залитый солнцем островок травы, где ты мог пинать мяч или читать комиксы. Став взрослым, ты ищешь подобие этого уголка. Сможешь ли ты когда-нибудь его обрести?
– Я люблю запускать змея на Парламент-Хилл, – вклинился в разговор Дэвид. – Там чувствуешь, как вокруг бушует ветер.
– Ну вот, пожалуйста. – Мэгги взъерошила волосы мальчика. – Когда бюрократы радикально изменяют район, они уничтожают важные для него вехи, искажают масштаб и пренебрегают естественным историческим пейзажем. Такая местность быстро становится безнадежной зоной, опасной для жизни и никем не любимой, потому что мы просто не можем испытывать к ней привязанности. Когда реки были заложены, мы потеряли частицу себя самих. Грезы об озерах и реках – это грезы о покое. Неудивительно, что утраченные реки окружены такой мистикой. Нам необходимо верить, что они по-прежнему где-то внизу, под нами, – далекие источники утраченной внутренней гармонии.
– В последнее время с ней это часто бывает, – доверительно сказал Брайанту Киркпатрик. – С тех пор, как она стала проходить гормонально-заместительную терапию. Реки все еще там, глупая ты женщина, просто над старыми туннелями были устроены сточные отверстия. Идея заключалась в том, чтобы убирать крышки во время паводка, – вода просто уходила вниз, не представляя опасности для подвалов местных домов. Думаю, теперь все эти люки заасфальтированы.
– Нет, – возразил Дэвид. – Я даже знаю, где находится один из них. И крышку с него можно снять.
– Может, покажешь его мне? – попросил Брайант.
– Но это секрет.
– Позволь тебе напомнить, что сегодня ты работаешь в полиции, – упрекнул его инспектор.
Тут зазвонил мобильник.
– Это мама, – тоже с оттенком упрека сказал мальчик.
– Дай сюда. – Брайант отобрал у него телефон и ответил сам. – С ним все в порядке, миссис Уилтон, он очень доволен. Нет, конечно же нет. – Он закрыл трубку рукой. – Ты ведь не промок, правда? – Потом опять в телефон: – Нет, что вы, абсолютно сухой, я приведу его через несколько минут. – Он оборвал связь, не дав Тамсин продолжить. – А теперь, Дэвид, пойдем-ка посмотрим на твой секрет.
– Мы идем с тобой, – вмешалась Мэгги. – И попробуй только сказать, что нам нельзя.
Она знала Артура достаточно хорошо, чтобы понять: если он собирается выискивать сточные отверстия, кто-то должен за ним присмотреть.
Компания покончила с чаем и отправилась в путь.
– Чтобы найти свидетельства того, что здесь находится русло реки, можно обойтись и без «волшебной лозы», – провозгласила Мэгги. – Помните, как сухо здесь было, пока не начался дождь? Тогда все придорожные растения засохли, а теперь посмотрите сюда. – Она указала на неровный ряд долговязых ростков, пробивающихся сквозь камни у дороги. – Это эпифиты – они произрастают на других растениях и живут в скоплениях дождевой воды. Но несколько дней назад ничего подобного еще не было, и потом, где растения, на которых они растут? Дэвид, дай мне, пожалуйста, руку.
Остановившись возле котлована, вырытого по распоряжению электроэнергетического управления, они подняли вывороченный булыжник.
– Посмотрите-ка, – сказала Мэгги, указывая на темный липкий мох, облепивший камень с обратной стороны. – Это весьма примитивное растение, живущее исключительно за счет влаги. Значит, не все под мостовой высохло во время жары. Теперь нам надо всего лишь следовать за растениями – они отведут нас к реке. Говорят, проследить за течением лондонских рек можно и по векторам распространения болезней. Если призадуматься, в этом есть свой резон. Причиной респираторных заболеваний становится влажный воздух, а возле канализационных стоков он именно такой. Да и привидения чаще появляются у реки, ведь там нередко тонут дети или самоубийцы находят свою смерть.
– Sorbus Aucuparia, – произнес Киркпатрик, указывая на деревья, охранявшие вход в проулок позади Балаклава-стрит. – Обычно можно встретить Tilia Platyphyllos или Platanus Hispanica. Но это две рябины.
– Славные лондонские рябины, – подхватила Мэгги. – Они выживают, несмотря на ужасное загрязнение и скверную почву, и радуют птиц своими ягодами. Само собой, они тесно связаны с колдовством. Срубив хотя бы одно дерево, можно навлечь на себя несчастье. Я знаю ужасные истории…