– Потому что Бутейко обо всех писал и говорил гадости. Не человек, а сгусток пошлости. Мой муж здесь совершенно ни при чем, – пробормотала она так быстро и тихо, что Илье Никитичу пришлось подвинуть кресло поближе. Колесики скрипнули, Наташа вздрогнула, вскинула голову, сдула челку со лба и добавила громко, почти выкрикнула:
– У Бутейко полно врагов, в том числе среди знаменитостей. Он всех поливал грязью, всех ненавидел, и его ненавидели. Кто угодно мог нанять киллера. Просто кто-то узнал о долге, заманил Саню в ловушку и подставил. А знаете почему? Потому, что у нас нет ни связей, ни денег. Таких, как мы, подставить проще всего.
– Хорошо, Наталья Владимировна, я понял вас. Не нервничайте так. Скажите, пожалуйста, вы давно знакомы с родителями Бутейко?
– Мы с мужем бывали у Артема в гостях, – голос ее опять затих до шепота, она передернула плечами, словно пыталась стряхнуть с себя нервную дрожь.
– Часто?
– Нет. Два или три раза.
– А откуда вы знаете, что Вячеслав Иванович занимался ювелирным делом?
– Саня рассказывал, и сам Артем как-то говорил.
– Вы не могли бы подробней об этом рассказать? Что именно говорил Артем?
– Ну, это был обычный треп. Мы болтали об эмиграции, о том, как в конце семидесятых начали уезжать евреи в Израиль, и Артем рассказал, как вывозили золото, сколько придумывали фокусов. Отливали из золота мыльницы, бритвенные лезвия, уголки для старых чемоданов, пуговицы, кнопки. Так вот, его отец будто бы этим занимался и на этом заработал кучу денег. Артем врал, наверное. Он вообще любил приврать. Саня говорил, когда они учились в школе, папа Бутейко работал всего лишь гравером в ювелирном магазине. Он не мог заниматься такими вещами, его бы в тюрьму посадили, – она замолчала, испуганно уставилась на Илью Никитича и прошептала:
– Господи, какая же я дура! Вы ведь следователь, а я вам такое рассказываю. Вдруг это правда, и Артем не врал? Тогда получается, я стучу на его родителей! Они ни в чем не виноваты, у них и так горе…
Зазвонил телефон, она вздрогнула, вскочила и бросилась на кухню.
– Прости. Я не могу. У меня сейчас следователь, – услышал Илья Никитич ее громкий, возбужденный голос. – Не знаю. Как только он уйдет, я сразу приеду. Нет, не говорила… Мама, перестань… Зачем? Он меня допрашивает, а не тебя. Ни в коем случае!.. Вова Мухин здесь вообще ни при чем… А потому, что ты можешь все испортить. Прекрати, мама, пожалуйста… Я очень прошу тебя, не вмешивайся. Я сама буду решать, что важно, а что не важно. Все, прости. Ну я не знаю, свари ему кашу… Все, пока… Нет, я сказала!
Наталья вернулась в комнату, уселась в кресло, она тяжело, часто дышала, как после бега на длинную дистанцию. Илья Никитич поймал ее испуганный напряженный взгляд.
– Ваш муж учился с Бутейко в одном классе. Они дружили или нет? – спросил он спокойным, равнодушным голосом.
– Нет.
– Но в гости все-таки ходили. Вы к нему, он к вам.
– Это были деловые отношения.
– Какое же дело их связывало?
– Я плохо разбираюсь в бизнесе. Кажется, реклама…
– Бутейко когда-нибудь приглашал вашего мужа на телевидение?
– Да, но очень давно, года три назад. Мы еще не были женаты. Саня рассказывал, Бутейко придумал какое-то идиотское ток-шоу, пригласил Саню в качестве героя, нацепил на него маску и заставил нести какую-то дикую ахинею. Но все провалилось. Там была одна известная телеведущая в качестве гостя программы. Чуть ли не Беляева. Она начала задавать вопросы, и стало ясно, что история фальшивая. Бутейко вообще никогда ничего дельного придумать не мог. Саня чуть со стыда не сгорел, хорошо, что был в маске. А до этого он пригласил Саню в программу «Стоп-кадр». Он там сделал сюжет о какой-то ресторанной драке, и Саня был вроде свидетеля.
– О, так вашего мужа можно назвать настоящей телезвездой, – покачал головой Илья Никитич. – он просто вырос в мире знаменитостей. Наталья Владимировна, а почему вы не захотели передать мне трубку, когда ваша мама об этом попросила? – поинтересовался он, не меняя интонации.
Она сморщилась, как от боли, зажмурилась и помотала головой.
– Не могу больше… не могу… Вы подслушивали? Так я и знала!
– Ничего подобного, – улыбнулся Илья Никитич, – просто вы не закрыли дверь и говорили громко. Вы, наверное, думали, если я старый, значит, глухой. Так о чем же ваша мама хотела со мной побеседовать?
– Понятия не имею. – Наташа шмыгнула носом и отвернулась.
– Кто такой Вова Мухин?
– Никто.
– Наталья Владимировна, мы ведь с вами не в игры играем. Вы взрослый человек, а ведете себя как неразумный младенец. Вы понимаете, что мне ничего не стоит позвонить вашей маме и выяснить, о чем она хотела со мной поговорить?
– Понимаю, – обреченно кивнула Наташа, – но, пожалуйста, не нужно. Она только все запутает.
– Почему вы так думаете?
– Потому, – упрямо буркнула Наташа, но по ее лицу Илья Никитич понял, что она почти сдалась.
– Наталья Владимировна, у меня совершенно нет желания сажать вашего мужа на скамью подсудимых, если он действительно невиновен, – произнес он.
– А вы верите, что он невиновен? – Наташа вскинула глаза, впервые посмотрела не него внимательно, как на человека, а не на сказочное чудовище.
– Скажем так, я не исключаю, что Бутейко убил кто-то другой, – медленно проговорил Илья Никитич, – но это будет очень сложно доказать.
– А зачем? – она вдруг зло прищурилась. – Лично вам зачем это доказывать?
– По должности положено, – он откашлялся и поправил галстук, – ладно, Наталья Владимировна, давайте не будем отвлекаться. Вы так и не ответили, кто такой Вова Мухин?
– Ну да, конечно, – она жестко усмехнулась, – вы такой хороший человек, боретесь за справедливость… Да вам глубоко наплевать и на моего Саню, и на меня и на нашего ребенка. Вам важно поскорее скинуть это дело, оно ведь такое просты зачем же возиться?
– Действительно, зачем возиться? – тяжело вздохнул Илья Никитич. – В муж взят на месте преступления, выстрел произведен из его пистолета, мотив убийства имеется. Так чего же я вам вопросы задаю? Зачем я вообще к вам пришел? Мог бы вызвать в прокуратуру, провести формальный допрос, а потом с чистой душой передать дело в суд. Анисимов Александр Яковлевич будет осужден по статье сто пятой, «Умышленное убийство». Ему дадут пятнадцать лет. Адвокат, который требует за свои услуги пять тысяч долларов, возможно, сумеет смягчить приговор, и ваш муж получит десять лет общего режима. Вряд ли ему удастся добиться для вас чего-то большего, слишком много прямых улик и доказательств вины вашего мужа.