Есть, правда, один типаж, которого привлекать в состав жюри нельзя ни в коем случае. Это белый мужчина, занимающий ответственный пост в какой-нибудь фирме. Это самые смертоносные враги истца в исках по финансовой ответственности. Они подминают остальных присяжных своим авторитетом. Это прекрасно образованные, напористые и прекрасно организованные люди, которые зачастую откровенно недолюбливают адвокатов. По счастью, они, как правило, слишком заняты, чтобы участвовать в работе жюри присяжных. В моем списке таковых всего пятеро, и я убежден, что каждый приведет дюжину причину, чтобы отвертеться от участия в процессе. При иных обстоятельствах, Киплер мог бы их и наказать, однако у меня есть веские основания подозревать, что и Киплер не слишком жаждет видеть таких субъектов среди жюри. И вообще я готов поставить на карту то немногое, чем владею, на то, что его чести будет куда приятнее видеть перед собой побольше шоколадных лиц.
* * *
Думаю, что останься я адвокатом на всю жизнь, я бы со временем придумал и более грязный трюк, но пока большую гнусность даже представить невозможно. Неделями я ломал голову над этой операцией, и наконец несколько дней назад поделился своим дьявольским замыслом с Деком. Мой ассистент пришел в неописуемый восторг.
Коль скоро Драммонд со своей кодлой так увлеченно прослушивают наши разговоры, мы решили устроить им настоящий концерт. Время идет к вечеру. Я сижу в кабинете. Дек заходит в будку телефона-автомата за углом нашего дома. Он звонит мне. Весь спектакль мы тщательно отрепетировали и даже сценарий составили.
— Руди, это Дек. Мне все-таки удалось выйти на Дина Гудлоу.
Гудлоу — белый мужчина, тридцать девять лет, закончил колледж, владеет фирмой, торгующей лицензиями на чистку ковров. По десятибалльной шкале желательности для нас он — полный ноль. А вот для Драммонда Гудлоу — настоящий подарок.
— Каким образом? — спрашиваю я.
— Я застал его на фирме. Он уезжал из города на неделю. Чертовски обаятельный малый. Мы совершенно заблуждались на его счет. Он вовсе не поклонник страховых компаний, со своей — постоянно враждует, считает, что им давно пора преподать урок. Я просветил его насчет нашего дела, и, ты даже не поверишь, насколько он взбеленился. В общем, этот присяжный теперь за нас кому угодно глотку перегрызет. — Дек говорит немного неестественно, но ухо непосвященного вряд ли уловит едва заметную фальшь. Наверное, зачитывает текст по бумажке.
— Да, это приятный сюрприз, — говорю я громко и с расстановкой. Я хочу, чтобы Драммонд не упустил ни слова.
Никому даже в голову не взбредет, что адвокат, будучи в здравом уме, способен общаться с кандидатами в состав жюри присяжных. Мы с Деком всерьез опасались, что наша затея настолько абсурдна и невероятна, что Драммонд сразу раскусит наш блеф. С другой стороны, кто поверит, что один адвокат будет прослушивать другого с помощью незаконно установленного подслушивающего устройства? Вдобавок мы уверились, что Драммонд все-таки попадет в нашу ловушку, потому что и я — ещё необстрелянный молокосос, а Дек вообще — всего-навсего бессловесная скотинка, жалкий ассистент адвоката. Откуда нам знать правила игры?
— Он не почувствовал неловкости из-за того, что ты к нему обратился? — спрашиваю я.
— Разве что поначалу. Я сказал ему то же самое, что и всем остальным. Я простая канцелярская крыса, а не адвокат. И, если он никому о нашем разговоре не расскажет, неприятностей нам ждать неоткуда.
— Отлично. Значит, по-твоему, Гудлоу на нашей стороне?
— Абсолютно. Ты должен горой за него стоять.
Я нарочито громко шуршу бумагой, потом спрашиваю:
— Кто ещё остался в твоем списке?
— Сейчас посмотрим. — Я слышу в трубке шелест бумаги. Дек точно выполняет мои распоряжения. — Я уже поговорил с Дермонтом Кингом, Джен Деселл, Лоренсом Перотти, Хильдой Хиндс и Ратильдой Браунинг.
За исключением Ратильды Браунинг, все перечисленные — белые, присутствие которых среди присяжных для нас крайне нежелательно. Если нам удастся достаточно облить их грязью, Драммонд из кожи вон вылезет, чтобы не допустить их избрания в состав жюри.
— Ну и как тебе Дермонт Кинг? — вопрошаю я.
— Наш человек. Однажды даже спустил страхового агента с лестницы. Я поставил ему девять баллов.
— А Пероттти?
— Отличный малый. До сих пор считал, что страховые компании не способны и муху обидеть. Я его переубедил.
— Джен Деселл?
Опять шуршание бумаги.
— Так, сейчас уточню. Довольно славная дамочка, хотя и не слишком разговорчивая. Ей, правда, показалось, что мы поступаем не совсем честно. Мне пришлось приложить немало труда, чтобы её переубедить. На неё подействовало, что «Прекрасный дар» стоит четыреста миллионов. Думаю, что она проголосует за нас. Но ставлю только пятерку.
Я с трудом сохраняю серьезность. Сильнее прижимаю телефонную трубку к уху.
— Так, теперь Ратильда Браунинг.
— Чернокожая расистка, на дух белых не выносит. Работает в негритянском банке, потребовала, чтобы я выметался вон. Она нам и гроша ломаного не присудит.
Воцаряется молчание, слышен только шелест бумаг.
— А как твои успехи? — спрашивает наконец Дек.
— Я заехал домой к Эстер Самуэльсон. Очень приятная дама лет шестидесяти с хвостиком. Мы поговорили про Дот, какое это горе — остаться без ребенка. Она — наша с потрохами.
Покойный муж Эстер Самуэльсон долгое время занимал довольно ответственный пост в Торговой палате. Это я узнал от Марвина Шэнкла. Не представляю, чтобы Эстер поддержала меня в каком-либо иске. Такая женщина всегда будет плясать под дудку Драммонда.
— Потом я заехал на службу к Натану Баттсу. Поначалу, узнав, что я адвокат истца, он насторожился, но постепенно оттаял. Он на дух не выносит страховые компании.
Если сердце Драммонда ещё бьется, то пульс, наверное, едва различим. Одной мысли о том, что я сам, профессиональный адвокат, а не только мой сомнительный ассистент, разъезжаю по потенциальным присяжным и обсуждаю с ними подробности дела, достаточно, чтобы вызвать обширный инфаркт у самого закаленного сутяги. Тем более (и Драммонд уже должен был это понять), что он абсолютно бессилен. При малейшей реакции с его стороны, неминуемо вскроется факт незаконного подслушивания. В этом случае Драммонда немедленно вышибут из коллегии адвокатов. А, скорее всего, ещё и уголовное дело возбудят.