Восхитившись и поаплодировав воображению, я вежливо попросила глюк убраться из моей головы. Паршивец сделал вид, что не услышал, и баба Щукарь, обсморкав крыльцо, выдала на-гора кокетливую улыбку, демонстрируя прекрасно сохранившиеся три зуба, и, игриво шевеля бровями, направилась в сторону одного из охранников.
В бессильной злости мне оставалось только наблюдать за выходками двойника, но, слава богу, щелкнул замок входной двери. Вплывшая в комнату Жанна выглядела великолепно. Тоненькие полоски бикини скрывали лишь самое необходимое. Самое-самое. А больше скрывать Кармановой было нечего, тело у нее все-таки красивое, ничего не скажешь. К тому же Жанночка успела слегка загореть, и ровный золотистый цвет кожи смотрелся еще выгоднее рядом с моим, напоминающим лягушачье брюхо, – белесым с прозеленью. Да и с фигурой у меня все не так гладко, как у этой красотки, я предпочитаю носить закрытые купальники. Впервые за все время знакомства с Лешкой в мою душу просочился примитивный бабский страх: а что будет, если Лешка увидит меня рядом с Жанной? Причем вот такую Жанну с вот такой Анной?
Вероятно, на моей физиономии все же что-то отразилось, потому что Жанна, снисходительно глядя на меня, пропела:
– Ну что, начинаешь постигать на собственном горьком опыте смысл старой русской поговорки «не в свои сани не садись»?
– А мне, собственно, ничей Саня и не нужен, – пробурчала я, занятая выдворением бабства со своей территории. Бабство проявляло редкое гадство и выдворяться не желало категорически. Пришлось применить запрещенный прием и раздавить его бронзовым памятником Майорову работы Церетели. Уф, все, теперь можно и поговорить. – Мне моего Леши достаточно. Ты лучше рассказала бы, что это за райское местечко?
– Нравится?
– В целом – неплохо, – я уселась в одно из плетеных кресел, – но в мои планы не входила такая резкая смена климата, это может плохо отразиться на здоровье.
– Не волнуйся, Нюсенька, – расположилась Карманова в кресле напротив, – не успеет.
– Кто не успеет? – не поняла я.
– Резкая смена климата не успеет отразиться на твоем здоровье, – мило улыбнулась Жаннуся, – я не думаю, что ты пробудешь здесь долго.
– Тогда тем более! – возмутилась я. – Организму для адаптации необходима минимум неделя, а если меня будут дергать туда-сюда, с севера на юг и обратно, слишком часто, я потом из болезней не вылезу.
– Я же тебе сказала – не волнуйся по этому поводу, сейчас все объясню, и ты перестанешь напрягаться, расслабишься и попробуешь получить удовольствие. Так вот. Это райское местечко, как ты его назвала, расположено в Таиланде, на острове Пхукет.
– Где-где?
– Не перебивай, – досадливо поморщилась Карманова. – Отель этот называется «Золотая рыбка», хозяином его является наш деловой партнер Матвей Винников. Назвал Матюша так свой отель не случайно, здесь исполняются три любые желания клиента. Любые, ты меня поняла? – Вероятно, я побледнела, потому что Жанна удовлетворенно кивнула. – Вижу, что поняла. Раньше для удовлетворения желаний клиентов Матюша обходился местным, так сказать, сырьем…
Жанна в подробностях живописала, что ожидает меня, а что – Кузнечика. Она весело хохотала, предвкушая Лешкину реакцию на фотографии, которые поведают ему о нашей участи… В общем, настал ее звездный час.
Пока моя милая одноклассница вела свою партию, откуда-то из пыльных уголков моей души, чихая и отряхиваясь от налипшей паутины, выползла истерика. От нее омерзительно несло нафталином, но этот чудный аромат, судя по всему, совершенно не отпугивал моль, поскольку моя истерика довольно прилично была изъедена этой самой молью. Дырки в ней были, в истерике. Не пользовались ею никогда, вот она и обветшала. Но сейчас она лихорадочно приводила себя в порядок, чтобы со всем усердием приняться за дело. А вдруг хозяйке понравится, и она, хозяйка, переведет наконец-то такую нужную в женском характере черту из кладовки на верхние этажи, чтобы всегда теперь под рукой была.
Сразу скажу, очень хотелось ей поддаться, очень. Заорать, завизжать, зарыдать… Уж очень безнадежной казалась ситуация. Да она и была такой.
Но… Пока живу – надеюсь. Изо всех сил я шваркнула по истерике бейсбольной битой. И откуда только ее взяла? Но результат оказался впечатляющим – источенная молью истерика моментально рассыпалась в пыль. Но, зараза, пыли выдала столько, что я немедленно расчихалась. Причем до слез. И эти мои слезы доставили Жанночке искреннюю радость.
– Ты что, все-таки умудрилась простудиться? – приподняла брови Карманова. – Или надеешься меня разжалобить? Не получится, раньше думать надо было. Теперь слезы можешь лить сколько твоей душе угодно – не поможет. А будешь плохо себя вести – доставишь нашим клиентам еще больше удовольствия. Они любят, когда их игрушки сопротивляются! Поняла?
– Да, – угрюмо ответила я, вытирая слезы.
Что ж, истерика мне, сама того не ожидая, все же помогла. Очень я удачно расчихалась, пусть моя заклятая подруженька считает, что я готова, испеклась. Надо ее уверенность закрепить.
– Жанночка, очень тебя прошу, – размазывая ладонями слезы по щекам, прошептала я, – раз уж все так, как ты говоришь, – выдала судорожный всхлип, – то, пожалуйста, пожалуйста, посели меня вместе с Ингой Левандовской! – оборвав свою речь на верхнем «до», я обрушилась на кокетливый столик и в голос зарыдала. Столик неодобрительно крякнул – переигрываете, матушка! Но, очевидно, Кармановой так не казалось. Жанна была просто счастлива, а счастливый человек – добрый человек.
– Ну, если ты так просишь, – Жанна, вытянув ногу, рассматривала безупречный педикюр, – я же ведь не зверь, я к тебе, в принципе, всегда относилась неплохо. Так что давай, собирай свои вещички, у тебя их не так и много, идем, устрою тебя с твоей девчонкой. Правда, учти, она живет вместе с остальными, у них двухкомнатный номер на шестерых, ты седьмой будешь. Спать придется на полу, я прикажу тебе матрац положить. Устраивает?
– Ой, спасибо огромное! – Я вскочила и заметалась по комнате. – Сейчас, сейчас, я быстро! А куда вещи сложить?
– Тхан! – рявкнула прелестница.
В дверях появился Лютик. Жанна на английском приказала ему принести сумку. Лютик молча кивнул и вышел. Я сложила свой нехитрый гардероб стопочкой и только тогда обнаружила, что обуви-то у меня нет. С тех пор, как пришла в себя, я сверкаю босыми пятками. Направляясь в поход по магазинам в Москве, под джинсы я натянула теплые шерстяные гольфы и надела удобные ботинки на натуральном меху. Но за то время, пока меня перетаскивали с места на место, ботинки, равно как и дубленка, шапка и шарф, куда-то испарились. Так что очнулась я в свитере, джинсах и гольфах. Гольфы сняла еще в предыдущей комнатухе и засунула в карманы, а джинсы и свитер сменила уже здесь. И пусть мои вещички были отнюдь не первой свежести, но расставаться с ними я не собиралась. Аккуратно сложенные, они составляли основу одежной стопочки. На самом же верху робко пристроились зубная паста и зубная щетка.