Сабдай дал знак, и тугой ремень ослаб, руки капитана освободились.

Фон Крисп тяжело поднялся и стал разминать затекшие ладони.

– Что можешь сказать, гуир? – Кочевник старался казаться все таким же непримиримым, однако фон Крисп видел, что тот сдался.

– Есть у меня одно соображение, сабдай, правда, оно притянуто за уши…

– За кого притянуто? – Кочевник насторожился, он плохо говорил на яни.

– Я хочу сказать, что, возможно, ошибаюсь, но у нас в учебном лагере, это там, на горе… – указал рукой капитан.

– Я знаю, где это, гуир, говори дальше.

– Там есть один казенный человек…

– Козлиный человек?

– Нет, ка-зен-ный, – по слогам произнес фон Крисп. – Это означает, что его жизнь принадлежит императору.

Кочевник кивнул в знак понимания.

– Так вот, этот парень, зовут его Питер Фонтен, был захвачен покойным эрмаем некоторое время назад. Его дядю зарубили карсаматы из отряда эрмая Теллира, вот я и подумал, что этот человек мог захотеть отомстить. Это, конечно, глупость, ведь он находится под охраной и не может никуда выходить, однако Питер из богатой семьи, и, кто знает, как все могло случиться.

– Ты говоришь глупость, гуир, если семья богата – его бы выкупили.

– Да, но семья об этом может и не знать, а Питер мог припрятать на себе несколько золотых. Этого достаточно, чтобы нанять убийцу.

– Из лагеря можно убежать ночью?

– Казенных людей охраняют, но ты же знаешь, сабдай, если человек искусен…

– Мы нападем на лагерь сегодня, гуир!

– Постой, я же сказал, что он охраняется. Там полторы сотни пеших и около сотни конных. Карсаматы смелые воины, но даже двумя сотнями вам их не одолеть.

Сабдай тяжело вздохнул, пытаясь найти выход.

– Тогда ты поможешь нам, гуир.

– Но как?

– Ты приведешь нам этого человека.

– Я не самый главный в лагере, надо мной есть более высокие люди.

Сабдай снова замолчал и после минутной паузы сказал:

– Мы уедем, гуир, и я буду думать. Если ты нам понадобишься, мы вернемся.

И не говоря больше ни слова, карсаматы покинули дом. Хлопнула дверь, и стало тихо.

– Я думал, они вас зарежут, ваше благородие, – хрипло произнес Корнелий, отходя от стены.

– Я тоже. – Капитан подошел к окну и выглянул наружу. – Интересно, где они коней оставили?

– В низинке, до нее шагов сто.

– Мелковата низинка, я бы их заметил.

– Степные лошадки послушны, ваше благородие, их могли положить на землю.

– Да, могли и положить, – согласился капитан. – Ты бы подал умыться, что ли?

– Сей момент, ваше благородие! – засуетился Корнелий. К нему только сейчас пришло осознание, что они с хозяином остались живы.

– И вот еще что! – крикнул вдогонку фон Крисп. – Завари своей травы душистой!

– Сделаю, ваше благородие!

– Хотя нет, – капитан опустился на стул, – давай лучше херес.

67

Еще три дня после разговора с капитаном фон Криспом Питер наслаждался относительной свободой – он больше не чувствовал той тяжести, что висела над ним каменной глыбой, угрожая в любой момент обрушиться и раздавить. Война с Рафтером тоже затухла – тюкнув интенданта мешком на глазах у всех, капитан оказал целому лагерю хорошую услугу.

Больше других веселился Спирос, ведь теперь у них с грозным Рафтером были одинаковые синяки под глазами. К тому же у предводителя бандитов оказался сломан нос: лекарь вправил его как мог, однако заметная кривизна осталась.

– Мне начинает здесь нравиться, – признался Крафт, поедая дополнительную порцию каши, которую получил у повара за заточку ножей. Добавка досталась каждому из четверки, и Густав был этому особенно рад: он твердил, что для побега ему нужны силы.

– Раньше ты рвался на войну, – заметил Спирос.

– Я и теперь рвусь, просто здесь стало не так тошно. Мы теперь и Рафтеру ничего не должны, правда ведь?

– Да, пока он притих.

– Эй, смотрите! Новый офицер в лагере! – указал Питер на господина в черном с серебром камзоле и в черной же шляпе с красным пером.

– Что за форма такая? – удивился Спирос.

– Это не офицер, это военный дознаватель из департамента надзора, – сообщил разбиравшийся в военных чинах Крафт.

– А чего здесь делать дознавателю? – удивился Питер, следя за тем, как сержант Уэйт подводит к прибывшему чиновнику лейтенанта Горна. Обменявшись приветствиями, они двинулись вместе в сторону шатра для офицеров.

– Никак за нашим командиром прибыл, – сказал Крафт.

– Может, вечером в Лонгрене подрался? – предположил Спирос.

– Неужто господа офицеры дерутся? – усомнился Питер.

Крафт, Спирос и даже Густав засмеялись.

– Дерутся, но не на кулаках, а на мечах – до смерти.

– Тоже скажешь, – не поверил Питер.

– Эх, дружище, молод ты еще, многого не знаешь. Да для господ военных зарубить обидчика – великая честь, хотя бывает, что за убийство высокопоставленного дворянина можно угодить в тюрьму.

Капитан сидел положив ногу на ногу и смежив веки, дремал с непокрытой головой. Он использовал обеденный перерыв для того, чтобы вздремнуть минутку-другую: после вчерашнего визита карсаматов то ли со страху, то ли от удивления он крепко набрался хереса и с утра был едва живой. Даже мардиганец и тот с презрением косился на него, а от волны перегара возмущенно тряс головой, норовя пойти боком и сбросить наездника в пыль.

– Полно, полно, братец, – уговаривал его капитан, пока они поднимались в гору. – Я, конечно, подлец, тут и говорить не о чем, но ты подумай своей лошадиной головой: если бы я не выпил, мне бы захотелось играть, а в кости в последнее время совсем не везет. Я б спустил все золото, а потом бы и тебя проиграл… Ну разве так было бы лучше? Стой! Тпру, каналья!

После разминки с учебными ротами в голове немного прояснилось, но не так, чтобы стало совсем хорошо.

Услышав голоса, фон Крисп решил, что ему мерещится – чего не покажется с похмелья, но полог откинули, и в шатер вошел лейтенант Горн – капитан узнал его по шагам, – а с ним еще кто-то.

«Не буду открывать глаза, пусть проваливают», – равнодушно подумал фон Крисп, его веки были словно свинцом налиты.

– Капитан, разрешите вам представить следователя дознавательного департамента…

– Не трудитесь, Горн, мы знакомы, – проскрипел фон Крисп, узнав графа Авентира: с ним полгода назад он крепко повздорил и подрался на дуэли. Авентир был с двумя дружками, земельскими баронами, и поскольку других свидетелей из дворян не было, на него бросилась вся троица. Пришлось нелегко, он получил в бок кинжалом, зато отправил на тот свет одного из мерзавцев-баронов, другой сбежал и вызвал стражу.