Выговорившись, капитан сел. Горн опустился на соседний стул.

– Ну, может, вы и правы, капитан.

– Надеюсь, что так.

– А что он говорил о каких-то карсаматах? Где он их видел?

– Забудьте, – отмахнулся фон Крисп. – Просто пытался нас напугать.

До окончания тренировок фон Крисп только и думал, что о визите графа Авентира. Как могло оказаться, что трупы бросили посреди дороги? Может, это были не люди Теллира? Однако другие тут не засиживались, уничтожить сорок человек охраны мог только большой отряд – о появлении такого Теллир наверняка бы узнал.

Если бы на обочине остался один неубранный труп, это еще можно было бы понять, но все сорок! О чем это говорило? Только о том, что Теллир сделал это намеренно, он знал, чем это грозит фон Криспу, и хотел его смерти.

«А я его опередил», – подумал капитан, испытывая некоторое торжество: он покарал вероломного подельника, еще не зная о его предательстве.

Домой поехал с лейтенантом, поглядывая с горы на горизонт, не появится ли где летучая группа степных всадников. Однако было чисто.

– Никаких карсаматов я не вижу, – сказал лейтенант, которому тоже не хотелось встретиться с самыми непредсказуемыми подданными императора.

– Я же сказал, граф пытался нас напугать.

На развилке они расстались, и капитан поехал к себе. На душе было тяжко, еще никогда он не стремился на войну с такой охотой, хотя и понимал, что кампания против крепкого войска туранского хана не сулит никакой славы. Однако здесь под ногами горела земля, и если не карсаматы, то граф Авентир лично приведет его на плаху.

Во двор капитан въезжал осторожно, опасаясь нового горячего приема. Слуга проворно выскочил на крыльцо и подхватил удила.

– Что, Корнелий, сегодня без гостей?

– Без гостей, ваше благородие, не к ночи будут помянуты.

– Ты вот что: прибери коня и все же завари этой травы, а то во мне херес еще бродит, выгнать его нужно.

– Сейчас сделаем, ваше благородие, обязательно выгоним.

68

Ночью прошел короткий дождик, он прибил на дороге пыль, но к рассвету вся влага уже испарилась, и капитан фон Крисп с удивлением взирал на следы от дождевых капель: давненько он такого не видел. Мардиганец раздувал ноздри и втягивал незнакомый запах, этот жеребец от рождения не знал о дождях, в этих краях они проходили раз в несколько лет, и все сельское хозяйство было поливное – из колодцев с солоноватой, но вполне пригодной для питья водой.

Поднимаясь в гору, фон Крисп увидел следы от двух повозок, доставивших с утра в лагерь дрова, воду и что-то из провизии.

«Чего кормить такую ораву? Пора бы уже двинуться на юг», – подумал капитан и вздохнул, понимая, что торопит события.

Сзади послышался топот.

«Ну вот, Горн меня увидел, на радостях лошадь погнал», – подумал фон Крисп и нехотя оглянулся. Но это оказался незнакомый всадник на сером мардиганце, а у Горна был вороной.

На синем гвардейском мундире сверкали серебряные лейтенантские орлы; этот офицер знал себе цену.

«Курьер, это как пить дать», – догадался капитан и почувствовал, как внутри его что-то оборвалось. Он был уверен, что курьер доставил ему приказ явиться в департамент надзора.

«Быстро же обернулся этот каналья граф Авентир».

Увидев впереди офицера, курьер придержал лошадь и поехал рысью, а разобравшись, что перед ним капитан, отсалютовал ему.

– Лейтенант Леман, сэр, из гвардейского Лонгренского кавалерийского полка, послан в лагерь с приказом.

– А кому велено вручить приказ?

– Приказа два – для капитан Ингольского пехотного полка Иогана фон Криспа и коменданта Хаски, отставного капитана Кугеля.

– Ну, давайте один свиток мне, других капитанов в лагере нет, – произнес фон Крисп деревянным голосом.

– Я так и понял, сэр.

«Вот и все, а второй приказ – коменданту, чтобы подверг меня аресту, если попытаюсь бежать».

Лейтенант подал один из свитков, и фон Крисп кинжалом торопливо срезал печать. Развернул свиток и впился глазами в казенные буквы. По мере того как до него доходил смысл написанного, на лицо возвращались краски, спина выпрямлялась, а прочитав все, капитан даже заулыбался.

– Ну наконец-то небеса услышали меня!

Лейтенант с интересом смотрел на фон Криспа, видимо, ему было любопытно узнать, чему же так обрадовался капитан.

Капитан сам ему сказал:

– Нет, лейтенант Леман, это не повышение по службе, а приказ выступать на юг.

– Чему же вы радуетесь, сэр? Основные силы еще не подошли, всех, кто отправится навстречу туранам до подхода императорских легионов, ждет нелегкая судьба.

– Эх, лейтенант Леман. – Улыбаясь, капитан огляделся и вдохнул полной грудью. Потревоженная ночным дождиком степь казалась ему преобразившейся, а извилистая пыльная дорога, заваленная высохшим навозом, – чистой и ухоженной. – Радуюсь я тому, что наконец закончится эта скука, изредка чередуемая пьянством и игрой, и начнется настоящее дело, в котором я кое-что понимаю. Снова буду махать мечом и орать «сомкнись!», когда мои солдаты станут падать под ударами кавалерии.

– Вы смелый человек, сэр.

– Не нужно комплиментов, я не дама. Едемте лучше в лагерь, я угощу вас по такому поводу хересом, а комендант подъедет чуть позже.

– Я на службе, сэр.

– Да ладно вам, не хотите же вы, чтобы я подумал, будто гвардейский кавалерист пренебрегает компанией простого пехотного?

Они тронулись в гору. Фон Крисп обратил внимание на висевший поверх чехла короткий двулучный арбалет, какие обычно полагались кавалеристам. Один лук был натянут и заряжен болтом, во втором болт отсутствовал.

– Где потеряли один заряд, лейтенант?

– Вы не поверите, сэр, в роще, в двух сотнях ярдов от Лонгрена, пришлось ссадить какого-то карсамата.

– Он напал на вас?

– Не успел. Только он появился из-за куста, я сразу выстрелил – на такой случай всегда вожу арбалет заряженным.

– Возможно, он не замышлял ничего плохого.

– Мне недосуг было выяснять, сэр, при мне важные документы, я обязан доставить их по адресу и ни в коем случае не допустить, чтобы они попали в руки врага.

– Да разве ж карсаматы нам враги, лейтенант? – усмехнулся капитан.

– Но и не друзья, сэр, заметьте. Уверен, что они забудут о верности императору, едва поблизости замаячат тураны.

Когда они въехали на территорию лагеря, лейтенант Горн оказался уже на месте.

– Вы сегодня рано, лейтенант, – заметил ему фон Крисп.