– А вот ты послушай. Есть в одном городке на Волге частная медицинская фирма. Оказывает населению платные услуги. Прейскурант у них – презабавнейший. Анализы крови – столько-то, рентген – столько-то. А одним из пунктов следует: амиталовое интервью. В скобочках – «сыворотка правды». Триста рублей все удовольствие. Большой популярностью услуга пользуется. Мужья, жены приводят на проверку своих благоверных…
Варя упрямо молчала. Сергей Александрович продолжил:
– А в психиатрии применяется аналогичный метод – амитал-кофеиновое растормаживание. Используют для лечения амнезий. В комплексе с гипнозом. Помогает великолепно.
– Так то – для лечения… – пробурчала Варя.
Сергей Александрович пощупал Борисову пульс, оттянул веко – глаза по-прежнему закачены. Невозмутимо проинформировал:
– Дозу я ему дал хорошую. Полностью отключился. Придется подождать еще… Слушай пока другую историю. Однажды в Гродно перед входом в больницу нашли женщину лет двадцати. Находилась она в невменяемом состоянии, не помнила, как ее зовут. Одета хорошо, дорогие часы, кольцо с бриллиантом, но документов никаких нет. Врачи обнаружили незначительные повреждения на лице и руках, а также признаки изнасилования. Двое суток дама находилась в состоянии полной амнезии, которая, как выяснилось впоследствии, была проявлением психологического шока. По просьбе следователя женщину перевели в клинику закрытого научно-исследовательского института. Там ее допросили по методу наркоанализа. Какие конкретно препараты применяли – не знаю, но она сообщила о себе полную информацию: время и место рождения, где живет, зачем приехала в Гродно. Будучи под наркозом, рассказала и о том, что произошло. Около восьми вечера она вышла из своего номера и в вестибюле гостиницы встретила молодого человека, они разговорились, он пригласил ее в ближайший ночной бар. После бара молодой человек предложил прокатиться на озера; в пустынном приозерном парке внезапно на нее набросился, женщина потеряла сознание, что было потом – не помнит, вспомнила лишь, что просила отвезти ее в больницу. Потерпевшая под амиталом подробно описала внешность подозреваемого и его машину. Преступник был пойман. Как тебе такая история?
Ответить Варя не успела. С кресла Борисова послышалось бормотание. Сергей Александрович виртуозным жестом извлек из кармана брюк крошечный диктофон, включил…
– Задолбали меня, ребят, эти осы, – доверительно, не открывая глаз, словно в полусне произнес Борисов. – По ночам, твари, снятся.
Сергей Александрович немедленно включился в беседу.
– Хорошо, Андрюх, что их вывезли, а?
– И не говори, брат, – облегченно вздохнул Борисов. – Нехай там, за рубежами, теперь летают.
Варя вздрогнула. Кремень-мужик Сергей Александрович изменился в лице.
– Далеко их повезли-то?
– Хрен его знает. Начальству – ему видней…
– А разве ты не начальство? Сам же хвалился!
– Я? Ну… м-да… тоже, конечно, начальство. Всех снабжать всем – это какой же ум нужен!
– Так, значит, тоже должен знать, куда все они поехали.
– Не-а, не знаю, – зевнул Борисов. – Бурдаков раз сказал. Уезжаем, говорит, на новую дислокацию. Куда – не сказал. Будешь разнюхивать, говорит, – пристрелю.
– А когда они выехали?
– Сегодня, в пятнадцать сорок, – без запинки ответил Борисов. – А с нами расплатились и велели тикать подальше.
– На чем они поехали?
– Грузовики. «Уралы». Бортовые, под брезентухой.
– Так и поедут на машинах? До самой границы?
– Всем сказали, что так. На грузовиках. Но я-то, я… я похитрей, чем всякие, буду. Подслушал я… Только ты, парень, не говори никому. Морем они пошли. Из какого-то нашего порта. Отплытие на десять вечера планировали. Так что все, тю-тю! Уплыли осики!
– Из какого порта?
– А хрен его знает. В Суджуке суда не швартуются. Из Туапсе, наверно. Или с Новороссийска.
– Позови лейтенанта, – одними губами велел Сергей Александрович Варе.
Девушка послушно сорвалась с места. Лейтенант ждал ее у входа в гостиную.
– Продолжишь, – коротко велел ему Сергей Александрович. – Пошли, Варя. У нас мало времени.
Телефонный номер он набирал на ходу.
– Вася, «воздух». Порты Туапсе, Новороссийск. Сегодня, около двадцати двух.
Не прощаясь, Сергей Александрович нажал на «отбой». Варя заметила, что пальцы его подрагивают.
– «Воздух» – это значит…
– «Очень срочно, особая важность».
– А если… если у Борисова – ложная память? Такое ведь бывает. Нафантазировал – и теперь вроде бы признается…
Сергей Александрович только зубами скрипнул.
Телефон зазвонил на исходе пятой минуты.
– Так… так… два? Отлично… Двадцать сорок – не подходит. Двадцать два семнадцать? Туапсе? «Глория»? Либерийский флаг? Порт назначения – Трабзон? Молоток, Василий. Вырастешь – кувалдой будешь.
Сергей Александрович снова набрал номер:
– «Воздух». «Глория», либерийский флаг, в двадцать два семнадцать пароход вышел из Туапсе. Курс предположительно – на Трабзон.
В то же самое время. Саня
За два километра от дома Борисова, в самом центре поселка Абрикосово, в частной гостинице, Саня спал беспробудным сном, раскинувшись на кровати.
…Три часа назад его подвез сюда милицейский «уазик».
Разговор с милиционерами, явившимися в подсобку кафе «Анютины глазки», вышел коротким:
– Жилье стационарное есть?
– Есть.
– Здесь, в Абрикосове?
– Да.
– Тогда в машину, быстро. Велено очистить побережье.
Так и развезли всю компанию, собравшуюся в подсобке. Влюбленную парочку доставили на турбазу, толстяка – в санаторий, Ларика – к бабушке, участливую официантку – на квартиру, а Саню – в гостиницу.
Хозяйка отельчика встретила Саню с неприкрытой радостью старой сплетницы.
– Твоя-то голубка! Тю-тю!.. Улетела!
– Какая голубка? Куда улетела? – пробормотал Саня.
Он ничего не понимал – тем более что внутри бултыхалось не менее пол-литра дагестанского коньяка. Когда стало очевидно, что, осажденный осами-убийцами, он надолго застрял в кафешной подсобке, Саня решил-таки по случаю вынужденного ничегонеделанья оскоромиться. Вместе с шумным мужиком из Ставрополя и влюбленным парнем решили подлечить нервишки: благо, барменша обещала полную халяву. Сама подавальщица от мужчин тоже не отставала – да и влюбленная девушка скрасила вынужденное затворничество парой-тройкой стопок. Один лишь Лариосик из всей команды сохранил трезвую голову на плечах – потому, собственно, услыхал доносившиеся снаружи крики милиционеров.