– …Загулял, брат, – с удовольствием констатировала хозяйка гостиницы, вглядевшись в Саню. – Это ты зря-а-а! Я же говорю: только ты ушел – мужик к твоей явился. Представительный такой! На «Волге» приехал. С шофером. И сразу в номер к твоей – шмыг. И заперлись они там. И не выходили никуда – часов, наверно, пять не выходили. Понял?
– Н-да? – буркнул Саня.
Хозяйка, видать, ожидала от него совсем иной, более острой реакции и обиделась:
– Да ты что, не веришь, что ль? Вон его машина стоит. «Волга»! С шофером!
– Ну и ладно. Ключ-то она от номера оставила?
– Оставить-то оставила. Да только ты знаешь, на чем она отсюда уехала?
– Ну?
– Улетела она! На вертолете! Улетела!
– Да?
– Сел сюда, прямо на площадь, вертолет. А из него – мужики! Так и посыпались. С автоматами! Мощные, не хуже твоего Шварценеггера! И – сюда. И – в номер к ней! И взяли этих голубков – твою-то да ейного мущщину под белы рученьки – и бегом их в вертолет. И – тр-р-р! – улетели. Поминай как звали!
– Ладно. Спасибо. Я все понял. Давайте ключ.
Саня пошкандыбал по крутой лестнице в номер. Сейчас вертолет, приземлившийся на площадь перед гостиницей, казался ему вполне логичным продолжением дня. Дня, в котором огромные осы, словно оккупанты, хозяйничали в курортном поселке – а люди скрывались по домам и убежищам.
И еще он думал, что Варвара и вправду оказалась, как он и предполагал, важной птицей.
Птицей, которая летает на вертолете.
А потом он рухнул прямо в штанах на кровать, в его мозгу пронеслись осы… вертолет… разлитое по столу мороженое… брезентовые грузовики… Потом проявилась четкая и здравая мысль: «Надо хорошенько выспаться. Завтра у меня здесь, в Абрикосове, будут важные дела».
А еще через минуту он спал.
В то же самое время. Суджук
Андрей Евгеньевич Смоляков сидел в кабинете местного отдела ФСБ. Левую руку пристегнули ему наручником к батарейной трубе.
Напротив, за столом, под сенью портрета Дзержинского, расположились двое. Оба, как на подбор, – в белых рубашечках с короткими рукавами. Один постарше, другой – помоложе. Оба неместные, во всяком случае, ни одного из них Смоляков знать не знал. И оба непрерывно задавали ему вопросы. И когда смолкал один, тут же вступал второй.
– Гражданин Смоляков! Ваша фирма осуществляет поставки мясопродуктов в Подмосковье?
– Да. Осуществляет.
– Вы поставляли в Москву продукты прошлым летом?
– Да.
– Это происходило постоянно? Или это была разовая поставка?
– Разовая.
– Разовая? Тогда припомните: когда это конкретно было?
– В начале августа прошлого года. Точнее не помню. Впрочем, по этому поводу есть бумаги в милиции, можете уточнить конкретную дату.
– Почему – в милиции? – тут же включился другой.
– Потому что меня тогда ограбили. Точнее, ограбили рефрижератор, на котором перевозилось мясо.
– Когда ограбили? Где?
– Я уже говорил: когда конкретно – я не помню. А где… Здесь, в нашем районе. Неподалеку от Абрикосова. Фуру тормознул гаишник. Не на посту – просто стоял на дороге. Под деревом. Рядом с милицейской машиной. Ну, а дальше… Шоферу дали по башке, экспедитору – тоже. Фуру отогнали в яблоневый сад. Перегрузили товар.
– Милиция нашла грабителей?
– Нет. Но, по-моему, не особо искала.
– А вы лично? По своим каналам?
– У вас же есть здесь свои каналы, – подключился второй.
– Я – тоже нет. Не нашел.
– А у вас имеются подозрения: что это было? Наезд конкурентов? Обычный грабеж?
– Да, – усмехнулся Смоляков. – У меня есть подозрения.
В то же самое время. Подмосковье
– Ваша фамилия, имя, отчество?
– Сурков Иван Сергеевич.
– Год рождения?
– Тысяча девятьсот тридцать пятый.
– Национальность?
– Русский я.
– Кем работаете?
– Пенсионер.
– Место регистрации?
– Москва.
– А на даче гражданина Смолякова – как вы оказались?
– Сторож я. Дачу ему сторожу. Участок.
– Вы знакомы с гражданином Смоляковым?
– Ну, как же. Знаком, конечно.
– Часто видитесь?
– Да нет. Нечасто.
– Когда последний раз вы видели гражданина Смолякова?
– Да уж месяца три тому. Четвертый пошел.
– Где?
– Ну, на дачу он сюда приезжал, а то где ж еще… Погостить. На дачу к себе…
– Один?
– Так, не совсем один… С женщинами…
– А как он вам платит, этот Смоляков?
– Да ничего себе платит. Немного, конечно. Но ничего – если считать, что живу я здесь. Квартиру-то я дочке отдал. С зятем…
– Я спрашиваю, Сурков: каким образом осуществляются платежи? Раз вы не видитесь со Смоляковым лично?
– А на книжку он мне переводит. Каждый месяц. Аккуратно. Как пенсию.
– Каков ваш круг обязанностей, Сурков? На даче-то? Что вы там делаете?
– Как что? Сторожу.
– Еще?
– Дом топлю. Баню. Для себя. Ну, иной раз трубу пробьет – так я ее, трубу, чиню-то. Или там калитка в прошлом месяце просела. Подымал.
– Посторонние личности на территории участка бывают?
– Нет. Никогда. Никого не было.
– Что конкретно находится на территории участка – вы, Сурков, в курсе?
– Дом. Баня. Хозблок. А что?
– Что было зарыто на территории участка, знаете?
– Нет. Нет! А что?
– Еще раз спрашиваю. По-хорошему. В последний раз – по-хорошему. Понял, Сурков? Кто – бывал – на территории – участка? В течение последнего года?
– Кроме меня со Смоляковым?
– Да.
– Ну, женщины его. Но он если приезжает, то с ними всегда. С женщинами. И они такие… приличные… Не то что с трех вокзалов или там с Ленинградки… Наверное, из казино откуда-нибудь…
– Сурков! Твой участок – грабили?
– Нет! Нет! Залезали – было. Но не грабили. Бог миловал.
– Как это, Сурков?! Залезали – но не грабили?
– А так, гражданин начальник. В прошлом годе дело было. Слышу я ночью: тень на дворе. Шуршит. Ну, я ружжо взял, пошел проверить. К забору подхожу – а меня фуяк сзади по башке. Я маленько и того – вырубился. А когда в себя вошел – ничего. Лежу я в подвале. Пить хочется. Темно. Несвязанный. Ну, я в дом поднялся – а там и нет никого. И не взяли ничего. И телевизор стоит – диагональ метр, и радиола импортная. Ничего не пропало, гражданин начальник. Святой истинный, как говорится…