* * *
Илюшка как раз ушел на теннис, когда к Ларисе заявился Никита. Он был навеселе, что всегда прибавляло ему удали. Лариса сладко потянулась и повела коленом, чтобы пола халата откинулась. Как здорово, что она только что из душа и вообще без белья.
От Никиты несло перегаром и слегка потом, но ее это не смущало. Настоящий мужик и должен пахнуть мужиком, а не парфюмерным магазином. «Настоящий мужик» без проволочек содрал с нее халат прямо в прихожей и припечатал ее душистое тело к висящим на изящной вешалке курткам и пальто. Вешалка покачнулась, и с ее верхней полочки посыпались шапки, шляпы и шарфы, что дико рассмешило Ларису. Никита сорвал с плечиков ее стильный плащ, бросил на пол, а потом тем же уверенным движением бросил на него Ларису. Она обняла его, заливисто смеясь.
– И чего, Лариска, мы с тобой разошлись во времени? – прорычал Никита, наконец отвалившись от нее и пристроившись рядом на полу. – Первый раз встречаю такую ненасытную! Если бы мне лет тридцать скинуть, мы с тобой такого наворотили бы, чертям страшно!
– А нам и сейчас вроде бы неплохо, – томно ответила она и опять потянулась, и выгнулась так, чтобы он еще раз отметил, как она хороша.
И он отметил, и утолил ее еще раз, а потом вдруг неожиданно спросил:
– А что «Часослов»? Нашла?
– Нет…
– Почему? – спросил Никита уже без всякой страсти в голосе.
– Потому что его нет.
– Что значит нет?
– То и значит, что книги в доме Евстолии больше нет.
– Как это нет? – Никита угрожающе навис над Ларисой.
– Я тут ни при чем, – быстро ответила она, вывернулась из-под него и села на своем плаще так, чтобы ее прелести отвлекали Никиту от «Часослова». – Евстолия его продала.
Но Юриного отца уже больше не интересовала ни Лариса, ни ее прелести. Его не смущало даже то, что он сам обнажен.
– Как продала? – Он вскочил с пола и упер руки в боки. – Она же клялась, что ничего не продавала даже тогда, когда они нуждались после отцовой смерти!
– Тогда не продала, а сейчас пришлось…
– Зачем?! – взревел Никита и одним рывком за руку поставил ее перед собой.
Потирая руку, на которой отпечатались Никитины пальцы, Лариса рассказала, куда они потратили деньги, вырученные за «Часослов». Она шестым чувством поняла, что этому человеку лучше не врать.
– Что?!! – заревел он уже совсем по-медвежьи. – Это из-за тебя, шлюхи, продали драгоценную книгу?!
Никита схватил ее за растрепавшиеся пряди, притянул к себе и задышал в самое лицо перегаром, которого она совершенно не замечала во время любовных игрищ:
– Да ты… Да я тебя раздавлю, если ты не найдешь мне книгу!!!
– С какой стати я должна искать книгу! – крикнула она и тут же пожалела об этом, потому что получила такой удар в щеку, от которого отлетела к вешалке. Та наконец упала, больно стукнув ее в переносицу.
Отбросив ее, Никита натянул брюки и, брызгая слюной, прорычал:
– Ты найдешь мне книгу и принесешь в зубах, поняла?!
– Где я ее возьму? – захлебываясь слезами, но еще не сдаваясь, выкрикнула Лариса.
Никита подошел к ней, опять одним рывком поднял с пола и гаркнул в ухо:
– А ты подсуетись! Расспроси Евстолию, кому продала. Наверняка ведь мужику! А ты у нас до мужиков сама не своя! Вот и предложи ему вместо «Часослова» себя, сладкую да рассыпчатую!
– Нет! – взвизгнула Лариса и, получив еще один жуткий удар куда-то под челюсть, рухнула на коврик у двери.
Никита оделся, за плечи откинул ее от входной двери и, процедив: «Чтобы завтра же отчиталась, что предприняла», вышел из квартиры.
Лариса, уткнувшись в распластанный на полу собственный плащ, страшно, по-звериному завыла.
* * *
Игорь Маретин, вернувшись домой от Риммы, крепко задумался. Она не открыла ему дверь. Видимо, история с Раисой научила ее спрашивать: «Кто там?» Услышав его голос, она сказала, что не желает его видеть, и сразу отошла от двери. Он попытался выкрикнуть извинения и даже что-то объяснить, но Римма его, похоже, не слышала, запершись в комнате или кухне. Далее бесноваться на площадке было глупо, и, несолоно хлебавши, Игорь поехал домой.
Чем дольше он размышлял над всем случившимся, тем быстрее таяло его чувство вины перед Полиной Хижняк. В конце концов, он никогда ничего не обещал ей. Никогда не говорил о любви, то есть не обманывал. По выходным он пылесосил ее квартиру и носил за ней тяжелые пакеты, когда в соседнем универсаме они затаривались продуктами на неделю. Иногда Игорь варил куриный бульон. Свои носки и белье всегда стирал сам. Деньги вываливал из кошелька, не считая. Возил ее на море. В постели она никогда на него не жаловалась. Словом, он, как мог, считался с ее нуждами и интересами. А что она? Она ему все время врала. Прикидывалась невинной овцой, а сама породила такого монстра, как «Агенересс»!
Нет, это нельзя так просто оставить. Эти, из агентства, не должны думать, будто они с Риммой безропотно скушали то, что им приготовили Полинины «кулинары». Не на тех напали! «Агенересс» должен ответить за то, что его спецы сделали с Риммой! Впрочем, какое ему дело до всех работников агентства! Отвечать будет идеолог и вдохновитель! Игорь знает, как расправиться с Полиной! Поскольку он никогда не интересовался ее бизнесом, считая его мелким и жалким, она не скрывала от него, что ведет двойную бухгалтерию, как и многие деловые люди. Одни бумаги, справки и отчеты, предназначенные для налоговиков и прочих государственных органов контроля, хранятся в агентстве, другие, в которых отражено истинное положение дел, – у нее дома в секретере. Игорь пару раз как юрист напоминал Полине народную мудрость «Сколь веревочке ни виться…», но она отмахивалась от него со словами: «Все так делают». Если бы он любил Полину, то, скорее всего, взял бы на себя юридически чистое ведение ее дел, но он не любил… тогда… А сейчас Маретин ловил себя на том, что уже почти ненавидит ослепительного босса «Агенересса».
Завтра, как сказала Натали, Полина Борисовна будет в агентстве с утра, значит, уже завтра Игорь может забрать из ее секретера всю бухгалтерию. Хорошо, что он так и не отдал Полине ключи от ее квартиры. Они по-прежнему валяются у него на тумбочке в прихожей. Ну, держитесь, Полина Борисовна! Те органы, которых вы несколько лет успешно обводили вокруг пальца, ознакомившись с документами из секретера, сожрут ваше агентство с потрохами! И он, Игорь Маретин, им поможет. Последнее время, собирая деньги на дом, сверх обязанностей в своей конторе он не брезговал вести дела самого разного профиля, которые ему предлагали юридические фирмы, где работали друзья. Ох уж он и поднаторел! И нужных знакомых приобрел по всему Питеру! От «Агенересса» только мокрое место останется! Черную блестящую плитку с зеркалами придется со стен содрать и продать, чтобы расплатиться с государством, а ту, что останется, – пустить себе под усыпальницу.