Ира иногда, врываясь на спортивной «бэхе» в поселок и въезжая в ворота своего коттеджа, сама не верила, что это все — ее собственное . Выпестованное. Взращенное. Взлелеянное. И всего-то за десять лет! Ну да, ровно столько и прошло с тех пор, как она школу закончила. И вместе с остальными девчонками мыкалась по рынкам, пытаясь подыскать выпускное платье «за недорого, но чтоб как из бутика».
Все у нее было как у всех. Только поступать в институт, как делали прочие приличные девушки, она не стала. Потому что особых успехов в учебе никогда не демонстрировала, на платное ее разгильдяи-родители не накопили, а в какой-нибудь примитивный заборопокрасочный , куда всех берут, она сама не захотела. Уже тогда, в семнадцать, она умела мыслить на перспективу. И понимала, что терять целых пять лет, только чтобы получить корочку из жалкого вуза, — инвестиция неразумная.
Куда логичнее было на вуз пока что наплевать и постараться выжать максимум из современной ситуации . Из такого, например, факта, что в девяносто седьмом страну настоящий риелторский бум охватил. Денег народ к тому времени наворовал немало, вот и ринулись все умные в недвижимость инвестировать. Тогда, кажется, только дурак квартиру не покупал: и молодые перспективные менеджеры, и провинциальные директора. И элитные проститутки. И иностранные специалисты — те, кто поавантюрней и не боялся деньги в «совке» морозить. И даже удачливые фермеры.
Ирина Ишутина начала свою карьеру хоть и в крупном агентстве, но на рядовой должности. Подберу квартиру, проверю документы… На подобные вакансии без зарплаты, лишь за проценты от сделки, тогда брали всех, даже вчерашних школьных выпускников. Обещали золотые горы, только на деле выходило иначе: негры, как называли молодых, добросовестно висели на телефонах, звонили, подбирали, бегали по разным БТИ-опекунским советам. Однако сами сделки всегда волшебным образом за них проводили старшие товарищи. Потому что, говорили, необстрелянным доверия нет — то чистоту квартиры до конца не проверят, то авантюриста с фальшивыми документами о собственности вычислить не сумеют…
А Ира, еще только начиная, поклялась себе, что подобного она не допустит. Ее сделка — только ее. Никому не отдаст, хоть застрелите. В любого потенциального покупателя, а ей, молодой, их перепадало совсем немного, она вцеплялась буквально зубами. Вместо ленивого: «И чё вы хотите взять за такие деньги?» добросовестно выспрашивала все предпочтения — вплоть до вида из окна и удаленности от ближайшего детского садика. А потом, пусть глаза от недосыпа и вытекают, поднимала на уши все столичные базы данных. Не полагаясь на аттестации продавцов, лично ездила по всем объектам. Смотрела и на подъезды, и на соседей, и есть ли где во дворе машину поставить.
Девяносто девять из ста таких просмотров заканчивались пшиком — сплошное разорение на транспортных расходах плюс дикая усталость. Но иногда ее рвение вознаграждалось. Ей удавалось найти именно ту квартиру, о какой покупатель и мечтал. И добиться, чтоб тот заявил начальству: пусть, мол, эта девочка, Ишутина, ведет мою сделку до конца. И тогда следовал еще один виток дикой нервотрепки, плюньте в глаза тому, кто уверяет, что проверить чистоту квартиры и зарегистрировать договор купли-продажи — это просто. Зато и бонус немалый: в те времена риелтору, извините, до семи процентов от суммы сделки платили. Плюс нарабатывалась репутация с каждым успешным делом. Ну и опыт, конечно, приобретался, и связи в рядах чиновниц — для них Ирина никогда не жалела ни дорогущих конфет, ни конвертиков с баксами — и, что важнее, среди серьезных людей. К этим тоже, Ишутина быстро поняла, подход не так уж и сложен. Просто никогда ни о чем не клянчи, по крайней мере, в открытую, и всегда головой преданно кивай, когда они тебя жизни учить берутся.
А главное, что к квартирному бизнесу у нее оказался талант — самой Ирине, правда, больше нравилось слово «чутье». Вот чувствовала она, и все, без всяких дополнительных проверок-документов, хорошая квартира или «с душком». И в заказчиках безошибочно разбиралась, что они за люди. К ней даже очень быстро другие риелторы стали своих клиентов водить, типа на тестирование. И она всегда точно определяла, серьезно человек настроен или нет. Долго будет капризничать — или согласится на первое же достойное предложение.
В общем, карьера задалась. Даже в кризис девяносто восьмого года, когда рынок жилья мигом затух, молодая, но способная риелторша без работы не осталась. На самом деле тогда одни менеджеры, кому зарплату срезали, обнищали. И честные фермеры. А по-настоящему серьезных бизнюков дефолт не смутил — деньги они хранили в твердой валюте, в погоревших банках сбережения не держали. И она дико радовались, что на сдувшемся рынке «Патрики» можно за полцены брать.
А сейчас, десять лет спустя после того, как выпрашивала у родителей деньги на выпускные туфли со шпилькой и бисером, у нее есть и собственный коттедж, и классная тачка, и, что куда важнее, динамичное, с достойной репутацией собственное агентство недвижимости.
И плюс и молодость в наличии, и глаз, несмотря на все переработки, горит. И за фигурой и лицом (тоже, между прочим, инвестиция) она следит тщательно — как ни загружена, а занятий в спортивном клубе не пропускает, и на СПА захаживает, и на массажи. Самое время замуж! За достойного человека, а за кого еще с такими данными?!
…Ира вышла во двор. Улыбнулась беззаботному летнему солнцу. Ласково коснулась шильдика любимой «бэхи». Полюбовалась самолично взращенной клумбой. И вернулась в дом. Теперь не спеша можно выпить еще одну чашечку кофе, потом поваляться в джакузи (бассейна она, в отличие от соседей-пижонов, заводить не стала — слишком дорого, и забодаешься каждую неделю воду менять), одеться-накраситься — и на работу.
Но едва расположилась с кофейком — в этот раз уже не на террасе, а на мягком диване в чилл-ауте, — зазвонил один из трех ее мобильников. Самый важный — личный . Его номер знали лишь самые близкие — Ира его даже родителям не дала.
Она взглянула на определитель. Ух ты! Надька. Одноклассница. Чуть ли не единственная из прежней жизни, кого не смущает ее новый modus vivendi. Удивительно ненапряжная девка. Умненькая. Незлая. И никогда, в отличие от миллиона окружавших Ирину халявщиков, ничего не просит. Хотя сама, ха-ха, в библиотеке служит, на копеечной, ясное дело, зарплате.
Ира с ней не то чтобы дружила, но покровительствовала ей. Еще с того дня, когда зимой Надюха об лед головой грохнулась и пришлось ей кровотечение останавливать, а потом в травмпункт везти. Не зря ведь говорят, что мы любим тех, кого спасаем. А Ира Надюху тогда и правда спасла. Дядька травматолог сказал, что, если б башку не зашили вовремя, могло воспаление мозга начаться. А Надька про свои мозги, хотя и была почти без сознания, услышала. Видно, они ей были дороги, потому что, когда через недельку она оклемалась, решила Ирину отблагодарить. Могла бы банальными конфетками отделаться. Мартишкой или там диоровской тушью — но не такова оказалась. Забацала в честь своего спасения шикарнейший торт, «Пьяная вишня в шоколаде», кажется, назывался.
Ире много чего разного дарили. Но чтобы кто-то своими руками для нее торт испек — такого еще никогда не бывало. Ну она и впечатлилась — настолько, что подпустила Надьку к себе.