– Ну, хочешь, я с ним поговорю? – предложила Алене верная Раиска. – Хотя, если честно, никак не пойму, чего это тебя вдруг так разобрало? То недомерок-недомерок, а теперь – нате вам: физиономия у нее такая, что краше в гроб кладут!
– Сама же за него чуть ли не замуж хотела выйти, – пролепетала Алена между всхлипами.
– Так мне-то он сразу понравился, хотя, конечно, не без определенных допущений... А тебе... Надо же какие метаморфозы, оказывается, могут происходить с людьми!
– Я люблю его, Раиска...
– Да поняла я... – сочувственно отозвалась та и еще раз спросила: – Так что, поговорить мне с ним?
– И что ты ему скажешь?
– Ну-у-у... так, мол, и так: она вас любит, а вы что себе позволяете? Со старой женой под ручку ходить?!
– Да ну... – сразу прекратила плакать Алена. – Водевиль какой-то...
– Вся наша жизнь водевиль и есть! Ты не представляешь, но я своего Димочку с такой лахудрой застукала – умереть не встать!
– Как застукала? – удивилась Алена. – Ты же говорила, что он верный тебе до неприличия!
– Говорю же: вся жизнь – сплошной водевиль! Я, понимаешь, вчера забыла у него свой мобильник. Вышла на улицу, хотела тебе позвонить, а телефона нет. Ну я обратно к Димке. А он никак не ожидал, что это я возвращаюсь. Открывает дверь, представь, в одних трусах, когда при мне только что полностью оделся. Ручонками прикрылся и говорит, что ему отчего-то вдруг смертельно спать захотелось. Это часов в восемь вечера! Хрюша со Степашкой еще и «Спокойной ночи, малыши» не начинали! Я удивилась, конечно, но, наверно, поверила бы ему. Чего только в жизни не бывает! Так тут из комнаты в его же рубашке выплыла страшенная чувырла, травлен-ная перекисью, и спрашивает: «Димуля, кто к нам пришел?» Нет, ты только вслушайся в эту формулировку: «Димуля, кто К НАМ пришел?»
– Ну... а ты что? – с испугом спросила Алена.
– А что я? Я примерно тем же тоном его спрашиваю, показывая на чувырлу: «Димуля, а ЭТО ЕЩЕ КТО?»
– А он?
– А он говорит: «Это так... Это никто... Это соседка Галя». Я спрашиваю, почему эта Галя в его рубашке, а он в трусах? И тут, Аленка, он начал голосить, что мне, дескать, сто раз предлагал выйти за него замуж, а я все чего-то тяну, а Галя готова отправиться с ним в загс хоть завтра.
– Ну, вообще-то он кое в чем прав, Раис-ка, – сказала Алена. – Ты ведь и впрямь за него замуж не хочешь...
– Допустим... Но зачем меня за нос водить? Решил жениться на другой – так и скажи! Чего ее в кухне прятать?
– Так он что, в кухне ее прятал, пока ты у него была?
– Представь! Хорошо не во встроенном шкафу спальни, а потому все это происшествие тянет все-таки на водевиль, а не на бородатый анекдот!
– И что теперь? – спросила Алена.
– Не знаю... – огорченно отозвалась Раиска. – Размышляю, что лучше: выдрать ли травленые волосенки этой соседке Гале и пойти за Димку замуж, или...
– Или что?
– Или продолжать жить одинокой дурой?!
– Рай, ну почему сразу одинокой дурой? Может быть, еще встретится любовь-то!
– Ну нет! – отмахнулась Раиска. – Мне эта любовь и даром не нужна! Еще не хватало влюбиться, как ты, а потом реветь белугой, нервы портить! Кстати, я знаешь что хотела тебя спросить... Только ты восприми это адекватно...
– Ну! – Алена с большим подозрением посмотрела на подругу.
Раиска опустила глаза долу и сказала:
– Я, видишь ли, давно хотела тебя спросить: а как там поживает твой сослуживец... ну в смысле... который Стасик?
– Стасик? – на всякий случай переспросила Алена.
– Ну да... Станислав? Кажется, по фамилии Любимов...
– Рай, а при чем тут Стасик? Мне этот Стасик и даром не нужен!
– Это я знаю... Я просто хотела уточнить, свободен ли он по сю пору или его уже заняли?
Алена с большим удивлением оглядела подругу и смогла проговорить только нечто маловразумительное:
– Ты... что ли... это...
– Кончай лепетать, подруга, – усмехнулась Раиска. – Мы так давно друг друга знаем, что нет смысла темнить. В общем, я тебя как-то с ним видела. Вы однажды после работы из здания своей фирмы выходили, а я как раз мимо на маршрутке ехала.
– Рай, а может, я и не с ним выходила?
– С ним... Такой светловолосый, здоровый, и сумка у него на плече... голубая... с надписью «Российские аэролинии».
– Да, пожалуй, это был он... Только я вроде бы давно уже с ним никуда не выходила... Когда же это было?
– Когда надо, тогда и было! Какая тебе разница?
– Вообще-то никакой...
– Ну вот... Я прошу... Познакомь меня с ним, пожалуйста...
– Раиска, ты ли это?! – удивилась Алена. – Помнится, к Астахову так ты сама прибежала и даже на день рождения умудрилась пригласить, а тут вдруг изображаешь из себя девушку-ромашку! К чему бы это?
– А к тому, что Астахов, конечно, интересный мужчина, но...
– Что «но»? – собралась грудью встать на защиту Петра Алена.
– Но не мой человек... – выдохнула Раиска.
– А чего ж ты...
– А с того, что Димуля мне уже тогда, еще до его соседки Гали, опротивел до смерти. Я и подумала, что если не Дима, то почему не Астахов?
– А Стасик?
– А Стасик – он как раз того мужского типа, который мне всегда нравился. В общем, твой Астахов лицом, конечно, интересный, но уж больно... субтильный... А у Стасика и плечи широкие, и вообще... вся фигура такая... могучая...
– Рая, я тебя уверяю, что у него очень много недостатков!
– Например? – подбоченилась Раиска, и Алена поняла, что подруга в один присест искоренит у Стасика все недостатки до единого или... примет Любимова вместе с ними.
Алена немного подумала и все же решилась перечислить:
– Ну... во-первых, у него... залысины...
– Ерунда, – отмахнулась Раиска. – Все мужчины когда-нибудь лысеют.
– Во-вторых... у него эта... как ее... в общем, перхоть... такая противная...
– Купим лечебный шампунь!
– Вот странная ты, Раиска, – удивилась Алена. – То тебе лень было одному из кандидатов в женихи брюки удлинить, а теперь...
– Шампунь купить – это не за швейной машинкой корячиться!
Алена недоуменно пожала плечами, а потом вспомнила главный любимовский недостаток и воскликнула:
– Рай! Так я же тебе рассказывала, как он меня подставил! Он же подлый!
Раиска рассмеялась:
– Так он почему подлым был?
– Почему? – растерялась Алена. Разве можно ответить на такой вопрос? Человек подлый, потому что подлый, и объяснению это не подлежит. Совершенно непонятно, чего Раиска так хохочет, будто человеческая подлость – это что-то очень смешное.