— Я никогда не лгу.
Он выгнул бровь.
Тотчас же почувствовав себя неловко, она прочистила горло и откинулась на своем троне.
— Ты — другое дело, и я не лгала. Я лишь забыла упомянуть о нескольких вещах.
— Это практически одно и то же, и дело не во мне. А в том, что ты сделала с ними. Ты не можешь вот так бросить этих бедняг.
— Почему нет? Ты же прекрасно выживал сам по себе.
— Я никогда не был таким, как они, и ты прекрасно это знаешь. В моей жизни не было ничего, к чему можно было бы вернуться. Ни семьи, ни друзей.
— Я была исключением. Ведь так?
— Ты была ошибкой, за которую я расплачиваюсь последние две тысячи лет.
Кровь прилила к его лицу. Она встала с трона и спустилась на две ступеньки, чтобы встать перед ним.
— Как ты смеешь так разговаривать со мной!
Ашерон сбросил с себя плащ и с гневом бросил свой жезл в угол.
— Убей меня за это, Артемида. Давай, сделай это. Окажи услугу нам обоим и избавь меня от моих мучений.
Она попыталась ударить его, но он перехватил ее руку и посмотрел в глаза.
Артемида видела ненависть во взгляде Ашерона, резкое осуждение. Их злобное дыхание перемешалось, а воздух опасно затрещал, когда столкнулись их силы.
Но не его ярости она хотела.
Нет, ярость — никогда…
Она осмотрела его. Идеальные черты лица, высокие скулы, длинный орлиный нос. Черноту его волос.
Жуткое мерцание его глаз.
Никто не мог сравниться с его совершенством.
Не просто красота привлекала к нему людей, и ее влекла не его красота.
Он обладал первозданной, редкой мужской харизмой. Могуществом. Силой. Шармом. Интеллектом. Решимостью.
Один взгляд на него вызывал желание.
Смотреть на него, значит до боли хотеть прикоснуться к нему.
Он создан для того, чтобы нравиться, и обучен дарить удовольствие. Все в нем от пульсирующих гладких мышц до глубокого эротичного тембра его голоса соблазняло любого, кто оказывался с ним рядом. Он двигался с обещанием опасности и мужской силы, как смертоносное дикое животное. С обещанием наивысшего сексуального наслаждения.
Эти обещания он всегда выполнял.
На протяжении вечности он был единственным мужчиной, кто делал ее слабой. Единственным мужчиной, которого она любила.
В нем была сила убить ее. Они оба знали это. И то, что она до сих пор жива, богиня находила весьма интригующим и провокационным.
Соблазнительным и чувственным.
Сглотнув, она вспомнила, каким он был, когда они впервые встретились. Его силу. Страсть. Он дерзко стоял в ее храме и смеялся, когда она угрожала убить его.
Там, перед ее статуей, он посмел сделать то, чего не смел ни один мужчина до и после него…
Она все еще чувствовала тот поцелуй.
В отличие от других мужчин, он никогда не боялся ее. Теперь, жар его руки на ее плоти опалял богиню, как делало любое его прикосновение. Она не жаждала ничего, кроме как ощутить вкус его губ. Пламя его страсти.
И из-за одной ошибки она потеряла его.
Артемиде хотелось расплакаться от безнадежности. Она пыталась однажды, давным-давно, повернуть время вспять и заново пережить то утро.
Вернуть обратно любовь и доверие Ашерона.
Мойры жестоко наказали ее за такую дерзость.
За последние две тысячи лет она перепробовала все, чтобы вернуть его. Но ничего не вышло. Ничего даже не приблизило его к тому, чтобы простить ее или прийти к ней в храм.
Пока она не догадалась о том, чему он никогда не сможет отказать — смертной душе, подвергающейся опасности.
Ашерон сделает что угодно, чтобы спасти людей. Ее план сделать его ответственным за Темных охотников, которых она создала при помощи его способности воскрешать, сработал, и теперь он вернулся.
Если бы она смогла просто удержать его.
— Ты хочешь, чтобы я освободила их? — спросила она.
Ради него она готова на все.
— Да.
Ради нее он не сделает ничего. Если только она не заставит его.
— На что ты готов, Ашерон? Ты знаешь правила богов. Услуга за услугу.
Он отпустил ее, гневно ругнувшись, и отошел.
— Я хорошо научился играть в эту твою игру.
Артемида пожала плечами с равнодушием, которого не чувствовала. В этот момент все, что ей дорого, было на кону.
Если он откажется, это уничтожит ее.
— Ладно, тогда они продолжат свое существование, как Темные охотники. Одни, и некому научить их тому, что им нужно знать. Всем будет наплевать на то, что с ними станет.
Он устало вздохнул.
Она хотела успокоить его, но знала, что он отвергнет ее прикосновение. Он всегда отвергал утешение или сочувствие. Он был сильнее, чем кто-либо имел право быть.
Когда Ашерон встретился с ней взглядом, по ней прошлась чувственная дрожь.
— Если они служат тебе и богам, Артемида, у них должно быть то, что им понадобиться.
— Например?
— Например, вооружение. Ты не можешь посылать их сражаться без оружия. Им нужны деньги, чтобы они могли позволить себе еду, одежду, лошадей и даже слуг, которые будут присматривать за ними в дневное время, пока те будут отдыхать.
— Ты просишь для них слишком многого.
— Я прошу лишь то, что нужно им для выживания.
Она покачала головой.
— Ты не просил ничего из этого для себя.
И этот факт причинял ей боль.
Он никогда ничего не просил.
— Мне не нужна еда, а мои силы позволяют обеспечивать себя всем, что мне нужно. А для защиты у меня есть Сими. А вот они не протянут в одиночку.
Никто не выдержит одиночества, Ашерон.
Никто.
Даже ты.
И особенно я.
Артемида вздернула голову, решив во что бы то ни стало держать его подле себя.
— И я снова повторяю свой вопрос, что ты готов дать мне за то, чтобы они получили все, что им необходимо?
Ашерон отвел взгляд, а все внутри сжалось в тугой узел. Он знал, чего она хотела, а ему меньше всего хотелось потакать ей.
— Это для них, не для меня.
Она пожала плечами.
— Ладно, в таком случае они без всего этого обойдутся, поскольку они ничего не могут дать мне взамен.
В нем загорелась ярость из-за ее обычного равнодушия к их жизням и благополучию. Она не так уж и изменилась.