— Прости меня, брат, — прошептал он за мгновение до того, как пронзить Стикса прямо в сердце. Он охнул, а его глаза распахнулись. Ашерон отшатнулся назад в тень, пока его брат пытался выползти из кровати. Упав на пол, Стикс слабел на глазах, так как кровь хлестала из раны и заливала камень под ним. Прерывисто дыша, Ашерон ожидал, что смерть заберет и его. Но этого все не происходило и с каждым новым ударом сердца, на Ашерона стала накатывать паника. Он чувствовал себя, как раньше. Как такое может быть? Может Стикс еще не умер? Испугавшись, что он лишь ранил своего брата, Ашерон подошел к нему и прижал руку к его шее, однако не было ни пульса, ни движений, никаких признаков жизни вообще. Перевернув Стикса, он увидел, что его кожа и губы уже стали синеть, а глаза были широко распахнуты и застыли. Стикс был мертв. А Ашерон был все еще жив. В ужасе, Ашерон побежал назад к двери, проскользнул мимо дремлющих стражников, спустился вниз и вернулся назад в свою комнату. Нет! Это слово эхом проносилось в его голове снова и снова, пока Ашерон пытался понять смысл произошедшего. Если он умрет, то и Стикс умрет. А если сначала умрет Стикс… С ним ничего не случится. Как такое вообще возможно? Почему боги сделали это. Во всем этом ведь нет никакого смысла. Ты убил собственного брата, своего близнеца. Ашерон прислонился к закрытой двери, и абсолютный ужас заполнил его. Они убьют его, если когда-нибудь узнают правду. Его отец не простит этого. Они разорвут его на части… Неожиданно сирена зазвучала по всему дворцу, а охранники стали кричать друг на друга и разбежались по залу. Они уже нашли его тело. Боги помогите мне! Кто-то постучал в его дверь.
— Ашерон?
Это была Рисса. Он открыл ей дверь и увидел ее с бледным лицом и спутанными волосами. На ней была красная ткань, а под ней виднелось голубое платье.
— Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Кто-то пытался убить Стикса сегодня ночью.
Пытался? Нет, он к черту преуспел в этом.
— Что ты имеешь ввиду?
Прежде чем она смогла ответить, Ашерон увидел Стикса у нее за спиной. Его лицо пылало злобой, пока он обыскивал комнаты.
— Найдите того, кто на меня напал. Мне он нужен немедленно. Вы меня слышите? Обыскать каждый угол, пока он не будет у нас в руках.
Ашерон моргнул, не веря своим ушам и глазам. Стикс был жив? Ашерон оказался абсолютно неготовым к тому, что это могло бы значить. Стикс воскрес. Но как? Рисса покачала головой.
— Вы видели кого-нибудь?
— Я был в своей комнате.
Солгал он. Как будто нечто, почувствовав, Стикс замер, потом развернулся и посмотрел Ашерону в лицо. И хотя он был весь в крови, на нем не было и следа от раны, которая убила его.
— Стража! — заорал он.
Ашерон отступил назад со страха. Стикс указал на него.
— Мой убийца может понять, чтобы убить меня, надо разобраться сначала с ним. Я хочу, чтобы всегда кто-нибудь прикрывал его спину.
Если бы его брат только знал правду… Спасибо богам, что она ему все-таки неизвестна.
— Какая ужасная ночь, — сказала Рисса, — я лучше пойду к Апполодорусу. Я знаю, что вся эта суматоха напугала его.
Ашерон не двигался, пока она не ушла. Через щель в двери он наблюдал, как стражники прочесывали коридор и обыскивали комнаты. Его брат был жив. Он не мог пережить этот факт. Итак, их жизни на самом деле не были так уж скреплены друг с другом. По крайней мере, не в обычном смысле. Если он умрет, то тоже случится и со Стиксом. А если погибнет Стикс, то на Ашероне это никак не отразится. Отец был прав. Он был необычным. Почему боги защищают его, а не Стикса? В этом не было никакого смысла.
Вернувшись назад в комнату, он решил переждать там обыск, пока все в доме снова не стихло. Когда Ашерон удостоверился, что может уйти и остаться не замеченным при этом, он завернулся в плащ и направился на темные улицы. Его никто не замечал, пока он шел через аллеи к храму Апполона. Оказавшись там, Ашерон постучал в дверь.
— Мы закрыты.
— Я из королевского дома, — сказал он с нажимом, — мне необходимо встретиться с оракулом.
Дверь отворилась, но не до конца, пока иссохший и морщинистый старый жрец не увидел его лица. Его поведение тут же изменилось, и он стал более услужливым.
— Принц Стикс, простите меня. Я-я сразу не понял, что это вы.
Ашерон и не попытался исправить его, впервые, он был рад тому, что они были близнецами.
— Ведите меня к оракулу.
Без дальнейших сомнений, жрец повел его по коридору, обставленному колоннами, в заднюю часть здания, где располагались маленькие комнатки для жрецов и их прислуги. Комната оракула была едва больше, чем другие. Комната была не обставленной, не считая одной небольшой кровати, которую прикрывал балдахин из ткани в полоску.
— Госпожа? — позвал жрец, направляясь к кровати, — принц желает поговорить с вами.
Белокурая женщина, которой нельзя было дать больше пятнадцати, сначала села на кровати, а потом с помощью жреца встала и подошла к нему. По ее движениям Ашерон понял, что она была одурманена, причем очень сильно. Жрец подвел ее к высокому стулу, который стоял рядом с чашей, из которой струился дымок. Только взглянув, он понял, что там находится корень Морфея, смешанный с еще одной травкой, которая создает фантастические галлюцинации. Ашерон принимал это лишь однажды, когда Эвклид расхваливал ему его действие, но того раза было достаточно для него. Он был в бреду и ему снились кошмары два дня потом.
— Оставь нас, — бросила она жрецу, — ты знаешь законы.
Он немедленно испарился, девушка накинула плащ себе на голову и добавила воду в кипящие травы, чтобы они раскурились еще больше.
— Ты ведь не принц.
Ашерон нахмурился.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю все, — сказала она ехидно, — я оракул, а ты проклятый перворожденный сын, которого король не признает.
Последнее не было общеизвестным фактом, и Ашерон поверил в ее способности.
— Тогда скажи мне, почему я здесь.
Она вдохнула дым и скорчилась на стуле, как будто услышала те же голоса, которые преследовали и его. Когда она открыла глаза, ее взгляд пронзил его как копье.
— Ты не можешь убить его. Тебе запрещено умереть.
— Но почему?
Она снова вдохнула. И ее глаза стали золотого оттенка.
— В знаке солнца находиться нить серебра. Не единожды, не дважды, а трижды. Знак отца справа, знак матери слева, а в центре тот, кто объединяет их двоих. Три жизни переплетутся. Ты тот, кто ты есть, хотя еще не знаешь об этом. Но скоро откроется тебе правда. Грядет тот день, когда твоя судьба прояснится. Ступай с храбростью и слушай. Твое рождение сквозь боль, но это неизбежно. Акри ди дийим. Повелитель и господин будут править… — она дотянулась и положила руку ему на плечо.