Харченко почувствовал, как у него в ногах заработали какие-то моторы. Они сильно затрясли его щиколотки, затем коленки, а потом и все тело.

Круглый Билл резко поднялся со стула и, схватив Барнаби за лацканы пиджака, рывком приблизил к своему лицу.

– Ах ты с-сука! Ах ты ур-род! Главным себя вообразил?! – шипел и брызгал слюной Харченко. – Да у меня мандат на твое устранение, гнида!

Билл размахнулся и влепил полковнику пощечину, потом вторую. Барнаби взвыл, однако сопротивляться не решался, боясь «мандата на устранение».

Харченко отшвырнул деморализованного противника и, выскочив из-под пальмы, натолкнулся на двух «жокеев». Те в страхе шарахнулись в стороны, даже и не подумав его задерживать.

Взбежав на второй этаж, Харченко хотел закрыться в своей комнате и посидеть в одиночестве, однако его окликнули:

– Билл!

Это была она, Ханна. Ее одежда, как всегда, состояла из чего-то невесомого и прозрачного.

– Привет, Билл, – сказала Ханна и подошла ближе.

– Привет, Ханна, – ответил Харченко. В обществе высоких женщин он чувствовал себя некомфортно. Лицо Билла находилось как раз на уровне ее груди. С одной стороны, ему было все хорошо видно, а с другой – хотелось бы быть повыше.

– Ты смешной, Билл, – сказала Ханна и, нагнувшись, поцеловала Харченко в лоб. – Ты хочешь меня? – спросила она таким тоном, каким спрашивают мальчика: ты хочешь на карусель, малыш?

– Угу, – ответил Билл и потупился.

– Ну тогда пойдем – моя комната в противоположном конце коридора. Ты знал?

– Знал.

– А почему же не приходил ко мне раньше?

Билл пожал плечами и виновато улыбнулся. Он нерешительно ступал следом за Ханной и уже заранее чувствовал себя счастливым.

Проходя мимо лестницы, Билл заметил парня, который отчаянно мастурбировал, привалившись к стене.

– Это Герман, сотрудник газеты «СТЫД-Инфо». – пояснила Ханна. – Никакого хулиганства, только сила привычки. Обычно они делают это всей редакцией в обеденный перерыв. У них порнографическое издание, и приходится снимать напряжение.

– Привет, Герман, – поздоровалась Ханна.

– Привет, Ханна, – ответил Герман и помахал ей свободной рукой.

60

Жак Монро спал и видел сон.

Ему снилась буря, которая выворачивала с корнем деревья и, сбивая их в огромный ком, несла дальше, до самого моря. Там ком распадался и тонул в бушующей пучине, а сам Жак неведомым образом переносился на остров.

Этот остров был огромной платформой с опорами, уходящими на самое дно. Жак видел себя со стороны, видел, как он ходил по этой платформе, ровной и блестящей, словно стекло.

И еще он видел собственное отражение. Отражение подмигнуло Жаку и сказало:

– Ну и что, стоило тащиться в такую даль?

Жак очень удивился. Его отражение вовсе не было на него похоже.

На этом сон прервался, и Монро открыл глаза.

– Как спалось, сэр? – спросил Лутц.

– Всякая дрянь снилась.

Лейтенант сел – и провел по лицу ладонью, словно отгоняя наваждение. Он до сих пор помнил, как странно выглядело отражение, так не похожее на него самого.

– У вас еще сорок минут сна, сэр.

– Я больше не усну, Тони. Давай ты, а я покараулю.

– Вот это я с удовольствием, – обрадовался Лутц. Бросив под голову шлем, словно это была подушка, он лег на траву и укрылся маскировочной сеткой.

– Шапиро выходил на связь? – спросил Монро.

– Да, пятнадцать минут... назад... – уже засыпая, ответил Лутц. – С опушки леса...

Жак поднял свою винтовку и, опершись на нее, поднялся на ноги.

Солнце просвечивало сквозь кроны деревьев, а по веткам прыгали небольшие серенькие птички, напоминавшие воробьев. Они ни с кем не воевали и, наверное, имели право ни от кого не прятаться.

Монро вспомнил о Саломее. Хорошо бы погулять с ней вот по такому лесу, а не пытаться заниматься любовью в кабине боевого робота.

«Военная специфика», – усмехнулся Жак.

Достав рацию, он снова попробовал связаться с Вильямсом, но результат был тот же. Тогда он переключился на короткую дистанцию и вызвал Шапиро.

– В чем дело, Лутц? – отозвался тот.

– Это я, Ральф. Лутц спит. Как вы там?

– Кое-что разведали, сэр, и Хосмар показал много интересного. Через полчаса вернемся, – коротко отрапортовал Шапиро.

– Ну хорошо, возвращайтесь. Откуда пойдете?

– С запада.

– Хорошо.

Жак убрал рацию в карман и вздохнул полной грудью. Воздух был здесь чистым и каким-то пьянящим.

Монро посмотрел на гору, с которой они спускались на рассвете. Пушистые кусты покрывали ее почти до самой вершины, и только там, где находилась пещера, гора была абсолютно «лысой».

Позади послышался треск сучьев. Жак взглянул на часы. Шапиро и Хосмар возвращались немного раньше. Монро хотел их окликнуть, но потом подумал, что делать этого не стоит. Солнце и птички слишком его расслабили, а этого допускать было никак нельзя. Тяжелые шаги, доносившиеся из чащи, стали медленнее, а потом и вовсе затихли.

Жак забеспокоился. Чего ради Шапиро так красться, если, конечно, это он? Лейтенант поудобнее перехватил винтовку и спрятался за куст. Со своего места он видел спящего Луща.

Наверное, следовало его разбудить, но Монро не хотелось себя обнаруживать. Шаги возобновились, но теперь было ясно, что этот кто-то пытается двигаться с максимальной осторожностью. Тем не менее тяжелый вес не позволял ему идти неслышно.

Снова – шаг, другой. И пауза.

«Жаль, что не взял маскировочную сетку, – подумал Жак. – Она бы сейчас была нелишней».

Справа от себя краем глаза Монро уловил дрожание ветки. Кто-то отводил ее в сторону, чтобы лучше рассмотреть спящего Лутца.

Послышался глубокий вздох. Луги спал крепко, и неведомый злоумышленник решил, что дело практически сделано. Он шагнул на открытое место, и Жак сумел рассмотреть его во всех подробностях.

Это был такой же великан, с которыми им пришлось биться всего несколько часов назад. Та же кожаная кираса, короткие кожаные штаны и шнурованные сапоги. Оружие монстр не вытаскивал, да в этом и не было необходимости – на его пальцах красовались загнутые когти. Не слишком острые, но при его силе достаточно опасные.

Он находился всего в нескольких метрах от Жака, однако тот решил действовать наверняка, понимая, что в случае промаха расправа с ним будет короткой.

Монстр сделал еще два шага, и Жак, оказавшись вне поля его зрения, осторожно пошевелился. Он пытался вспомнить, какая граната находилась в подствольнике, но волнение ему мешало. Посмотреть на датчик он не решался – ведь для этого пришлось бы сменить положение.