Вокруг царила тишина, звуки шагов быстро затихали, создавая ощущение тревоги.
Поднявшись по мраморной лестнице на следующий этаж, гости оказались в большом, хорошо освещенном зале – вместо факелов здесь горели дорогие белые свечи.
Во всю длину зала стояло несколько столов под белыми скатертями, с кубками, кувшинами и блюдами с едой. За столами сидели гости – все отмеченные гербом княгини. Едва появились пленники, они замолчали и угрюмо на них воззрились.
– Эх-х, пивом пахнет, – прошептал Углук.
– Проходите, господа путешественники! – громко произнесла княгиня, она сидела на возвышении за отдельным столом. – Вам отведены почетные места – напротив меня!
Она указала рукой на стол, который действительно располагался напротив стола княгини, но, разумеется, ниже возвышения.
Сопровождавшие пленников солдаты отступили в тень, им на смену пришли слуги. Раскланявшись перед Каспаром и его друзьями, словно перед важными персонами, они проводили их к накрытому столу и помогли усесться на жесткие стулья с высокими спинками.
– Доблестные мои солдаты! – произнесла княгиня, поднимая кубок. Повисла абсолютная тишина. – Гуляйте и веселитесь, ибо сегодня долгожданный праздник – День Выкупа!
Дружинники зашумели, зазвенели кубки, кто-то еще поглядывал на пленников косо, но в основном все были заняты только пирушкой.
– Что это за праздник, сожри меня огры? – спросил Углук.
Что-то я ничего о таком не слышал.
– И я не слышал, – пожал плечами Каспар.
– Давай есть, что ли? Брюхо трубит, словно горн!
– А вина нет? – поинтересовался Бертран.
– Нет, ваше сиятельство, – усмехнулся Углук. – В этих краях мужчины пьют пиво.
По залу сновали слуги, расставляя блюда с жирными колбасами и жареной бараниной. На столах появлялись сыры, квашеная капуста, яйца, варенные в молоке, тушеная рыба. Углук загребал еду двумя руками, чавкал, давился и поминутно доливал в свой кубок пиво.
– Как ты можешь есть, зная, что в любой момент нас могут обезглавить? – спросил Фундинул, с укором глядя на орка.
– Убьют или нет – это еще вопрос, а вот когда еще так покормят – не знаю!
Определенный смысл в словах Углука был, и остальные по его примеру тоже постепенно увлеклись едой. Все, кроме Углука, старались пить умеренно – пиво оказалось крепким, а вот дружинники княгини ни в чем себе не отказывали. Пиво за их столами лилось рекой, на смену опустевшим кувшинам тотчас приносили полные.
Только лохматый старик, что сидел справа от княгини, вовсе не прикасался к кубку; именно он уговорил ее не решать в спешке судьбу пленников. Выглядел колдун злобным пауком в центре паутины, терпеливо поджидающим свою жертву.
– Ишь как зыркает, у меня от него даже аппетит портится, – пожаловался гном.
– А у меня – нет! – сказал Углук, не замедляя темпа.
Каспар ел тушеную рыбу и поглядывал по сторонам. О том, чтобы убежать из замка, не могло быть и речи, но он привык изучать обстановку в каждом новом месте; случалось, это очень ему помогало.
– Отсюда не сбежишь, – сказал Аркуэнон, пощипывая куриное крылышко.
– Ты как будто мои мысли читаешь.
– У нас у всех сейчас одни мысли.
После прямо-таки бесконечной смены блюд, когда за рыбой следовала птица, а за птицей – свиная вырезка и бараний бок, Каспар сдался и стал лишь наблюдать за тем, что происходило в зале. Отдыхали и другие пленники, только Углук все еще был полон сил и в одиночку подчищал то, что приносили. Фундинул, хотя и был знаком с повадками орка, смотрел на него с нескрываемым изумлением.
– Что, ослаб, мелкота? – поддел его орк.
Гном не нашел сил ответить, только вздохнул.
– Всем ли довольны гости? – Голос княгини легко перекрыл царивший в зале гомон.
– Да, ваша светлость, – ответил Каспар, привставая. – Весьма довольны.
– Может быть, гости желают отдохнуть? – спросила княгиня; ее улыбка показалась Каспару недоброй. Сидевший рядом с ней старик поднялся.
– Нет, ваша светлость, мы бы еще покушали, – сказал Углук.
– Что ж, обжора, можешь захватить что-нибудь с собой.
– Благодарю, ваша светлость! – воскликнул орк и ухватил со стола два нетронутых окорока.
– Следуйте за Арвилом, он проводит вас в покои для отдыха.
Когда чужаков вывели из пиршественного зала, княгиня повернулась к колдуну, с лица ее слетело притворное радушие, оно сделалось бледным и очень старым.
– Тебе не кажется, что они что-то заподозрили?
– Не думаю, – ответил колдун. – Никто не может знать, что такое День Выкупа. Кроме меня и вас, госпожа моя.
– А мои дурни считают, что празднуют годовщину дня, когда выкупили меня из плена! – Княгиня кивнула на дружинников.
– Пусть празднуют. – Колдун обнажил в усмешке волчьи зубы. – В этом нет ничего дурного, главное, чтобы вы помнили о том, что в тот день я выкупил вашу жизнь за три человеческие жертвы.
– А теперь, спустя десять лет, их требуется пять, – вздохнула княгиня. – Аппетиты демона растут.
– Это так, но пока мы должны ему повиноваться, только он знает, как добраться до Источника Силы. Без жертв, здоровых, сытых и довольных жизнью, у бедняги недостанет сил проделать весь путь и вернуться. Вы ведь знаете, госпожа, что случится, если демон опоздает хотя бы на час?
– Да. – Княгиня почувствовала, как у нее холодеют ноги. Она хорошо знала, что с ней случится: жизнь утечет из нее, как вода из дырявой бочки, молодое и сильное тело в мгновение истлеет, превратившись в смердящий прах.
Уже много лет она зависела от старого колдуна и от демона, с которым тот сумел договориться. Сначала это было похоже на договор, но теперь – больше на рабство. Впрочем, оставаться живой княгиней, владелицей обширных земель и многих тысяч воинов было лучше, чем существовать безгласной тенью, одной из сонмищ таких же теней в темном и холодном царстве смерти.
К удивлению Каспара, их даже не вывели во двор – Арвил свернул в один из коридоров основного дворца, потом они спустились на два марша и оказались в подвале.
Здесь пахло сырым камнем и копотью. Факелы в руках охранников освещали узкие коридоры и массивные двери с мощными запорами.
Около одной из них Арвил остановился и зазвенел ключами. Щелкнул замок, распахнулась дверь, Арвил прошел в темное помещение и сказал:
– Входите.
При свете факела он нашел лучину и от нее зажег свечи в медных, висевших на стенах светильниках. В помещении стало светло, и гости начали осматриваться.
Комната была круглая, у завешенных гобеленами стен стояли деревянные кровати. Пол был покрыт не новым, но мягким ковром с узорами – такие Каспару приходилось видеть на юге.