Антиквар, который один раз видел его, предположил, что камень был отшлифован еще в Риме. Он представлял собой рубиновый диск дюйма в два в диаметре с серебристым изъяном в самом центре, благодаря очертаниям которого и получил свое название. Рубин носил имя Зеркальная Роза. Его несколько раз вставляли в разные оправы, и всегда он служил увеличительным стеклом. Рукоятку опоясывали пять металлических колец с выгравированными на них буквами еврейского, греческого и латинского алфавитов. Стоило повернуть кольца надлежащим образом, и монокль становился устройством для шифровки — или дешифровки — любого документа. Уникальная вещь.
Зеркальная Роза принадлежала сэру Джеффри Ханаперу, личному секретарю Эндимиона Чайл-дуолла, маркиза Ратледжа.
А Ратледж служил «Белой Башне».
— И откуда вы это взяли? — резко спросил Уэссекс.
Угрожающий тон, казалось, не подействовал на барона — на лице его не читалось никакого страха, разве что оно приобрело настороженное выражение.
— Я собираю антиквариат и недавно купил эту вещицу. А вы, сэр, уж очень странный грабитель.
Уэссексу было наплевать, узнает его Уорлток или нет. Ханапер, будь он жив, ни за что не отдал бы такую вещь, потому что с этим моноклем любой мог читать самую секретную английскую корреспонденцию.
Уэссекс взвел курок и прижал пистолет к бедру Уорлтока, готовясь выполнить свое обещание.
— Расскажите, как вам удалось украсть его у Джеффри Ханапера.
— Я не граблю покойников, — холодно ответил Уорлток.
— Почему я должен вам верить? — нахмурился Уэссекс.
— В самом деле, — согласился Уорлток. — Хорошо, сударь, позвольте мне предложить вам такую версию: бывший хозяин мистера Ханапера, Эндимион Чайлдуолл срочно уехал на континент, воспользовавшись суматохой во время королевского венчания. Возможно, из-за того, что его секретарь узнал то, чего не должен был знать. Но, скорее всего, он просто желал присоединиться к победителю. Вы сами знаете, что он не тот, за кого себя выдает.
Уэссекс молча отступил, подняв пистолет и сняв палец с курка. Слова Уорлтока были слишком чудовищны — но весьма похожи на истину. Если Ханапер убит, но его смерть скрыли… если Ратледж и есть тот самый предатель, который так тревожил «Белую Башню», и Ханапер это обнаружил…
Больше тут нечего было делать — разве что пристрелить Уорлтока. А это Уэссекс оставлял другим. Он пошел прочь, дав знак Мерлину следовать за ним.
— Желаю вам доброй ночи, ваша светлость герцог Уэссекский, — произнес ему вслед Уорлток, понизив голос так, чтобы его мог расслышать только Уэссекс.
Герцог не обернулся.
Уэссекс и Морган скакали до тех пор, пока не показались огни города. Вопрос о том, что знает — или думает, что знает, — Уорлток, можно пока оставить. Сейчас Уэссекс и не вспоминал об этом. Почти у самого города герцог натянул поводья и повернулся к своему спутнику. Оба по дороге привели себя в порядок, чтобы выглядеть поприличнее. Если им повезет, то Уорлток лишь через несколько часов сможет оповестить власти, что на него напали два грабителя. И для всех будет лучше, если Безумный Мерлин сумеет доказать, что он находился где угодно, только не на большой дороге, поскольку у Уорлтока длинные руки.
— На твоем месте, дружок, я попросил бы Малхайта услать тебя, безопасности ради, куда подальше — в Париж например, — слегка улыбаясь, сказал Уэссекс.
— Думаю, Коронадо [22] подойдет больше, — зло ответил Мерлин. — Лучше я буду жить под властью донов, чем меня порвет в клочья какой-то сушеный сморчок.
— Да уж, Коронадо — это достаточно далеко, — согласился Уэссекс. Он протянул Мерлину увесистый кошелек, набитый краденым золотом. Такой пройдоха, как Мерлин, найдет способ спустить наполеондоры, не привлекая к себе внимания. — Этот сморчок станет разыскивать тебя не только здесь. На твоем месте я уехал бы прямо сейчас.
Мерлин криво усмехнулся и отсалютовал, прикоснувшись двумя пальцами к шляпе.
— Так и сделаю. Спасибо вам за вечерок, повторить который мне не хотелось бы, мистер Блэз.
Он пришпорил коня и поскакал прочь. Уэссекс не стал тратить времени и тотчас же пустил Стрижа вскачь.
В такой час связаться с «Белой Башней» обычным способом было невозможно. Днем на явку попадали через галантерейный магазинчик на Бонд-стрит. Вместо этого Уэссекс потратил несколько драгоценных минут, разыскивая нужную гостиницу на Хай-Холборне. Во дворе «Глобуса и треугольника» он останавливаться не стал, а сразу проехал в конюшни.
Угрюмый конюх взглянул на него и потянулся за дубинкой, утяжеленной свинцом, с помощью которой наводил порядок в своей епархии.
— У Пугала есть дела в Англии, — сказал Уэссекс, и громила, успокоившись, ткнул большим пальцем куда-то себе за спину.
Герцог спешился — если бы он сделал это прежде, чем произнес условленную фразу, то был бы убит на месте — и повел Стрижа в конюшню. В «Глобусе и треугольнике», как обычно, царило оживление.
Второй конюх внимательно наблюдал, как Уэссекс ведет Стрижа в самое дальнее стойло — чистый закуток, устланный толстым слоем соломы. Герцог быстро подошел к яслям у задней стены и сдвинул их влево. Послышался громкий щелчок скрытого механизма, и вся стена отошла назад, словно створка двери, открывая длинный, узкий, уходящий вниз туннель, по которому едва мог проехать всадник.
Уэссекс провел Стрижа в проход, затем стал толкать дверь, пока снова не услышал щелчок.
Жеребец вопросительно ткнул его носом, и Руперт погладил животное, прежде чем снова сесть в седло.
В туннеле было тесно, сыро и пахло лошадьми. Шагов Стрижа почти не было слышно, поскольку пол покрывал толстый слой каучука. Проход вел от конюшни «Глобуса и треугольника» к подземельям здания на Бонд-стрит — приличное расстояние. Уэссекс только раз до того пользовался туннелем, но нынешней ночью выбора не было — невозможно было найти разумной причины для вызова портного ранним утром. И подойти к барону Мисберну на приеме он не мог, даже если бы и знал, где находится глава «Белой Башни».
Через четверть часа герцог добрался до конца туннеля. На первый взгляд, впереди виднелась только глухая стена, но Уэссекс знал ее секрет. Он спешился, привязал Стрижа к кольцу, вделанному в стену, и, осмотревшись, нашел нужную веревку. Потянул за нее, и полый блок с открытой стороной, который мгновение назад казался частью туннеля, начал подниматься, унося с собой Уэссекса.
Вот почему милорд Уэссекс, выйдя на поиски грабителя, оделся как бедняк — аристократ из сливок английского общества не смог бы задействовать этот механизм, не подвергая опасности свой безукоризненный костюм. Но свободный, простой плащ не мешал герцогу, и после нескольких минут стараний он поднялся в необычном лифте на нижний уровень подвалов дома на Бонд-стрит.