Археолог бросил взгляд на седую женщину, работавшую с ноутбуком. Какую внутреннюю политику вели русские?
Налетел сильный порыв ветра, двигатель зачихал, и самолёт сильно затрясло. Саба подняла голову. Эвелин явно разволновалась. Только русские не обратили на это никакого внимания.
Эш снова откинулся на спинку сиденья и медленно выдохнул. Он очень обрадовался, когда борт снова развернулся и начал снижаться. В иллюминатор сквозь просветы в плотном слое облаков были едва видны призрачные очертания Белого моря. Краски здесь, на дальнем севере, исчерпывались оттенками серого, серебристого и белого цветов. Такой Гордон приблизительно и представлял себе эту местность зимой.
Самолёт без проблем совершил посадку. Из покосившегося домика вышли молчаливые русские рабочие и принялись переносить багаж в грузовики. По всей вероятности, научное оборудование было отправлено раньше поездом, чтобы его не трясло в самолёте.
Пустили по кругу термосы с горячим, сладким кофе и острым бульоном. Прилетевшие вышли из самолёта и стали рассаживаться по машинам.
Вскоре грузовики уже мчали их по недавно проложенной в снегу дороге куда-то вперёд, в белую бесконечность. Говорили и тут мало. В кузове было холодно. Гордон, устроившись в уголке, слушал рёв мотора и позвякивание железа и гадал, когда же он снова окажется в Штатах. Если вообще окажется, конечно.
«Никаких „если“, — мысленно выругал он себя за то, что позволил даже подумать о таком. И поскольку оставаться наедине со своими мыслями не хотелось, он переключил внимание на окружающих.
Двое русских негромко переговаривались. С их губ на морозе срывались клубы пара. Гордон вытянул шею — и увидел, что эти двое играют в карты, используя в качестве столика перевёрнутую бочку от горючего.
Эш стал лениво наблюдать за игроками, слушая их болтовню. Русские говорили вроде бы о своих родственниках; через некоторое время он понял, что беседа крутится вокруг того самого «а что, если», которое он запретил себе.
Археолог повернул голову и посмотрел на Росса. Тот сидел с мрачным и непроницаемым видом, не спуская глаз с жены. Эвелин, нацепив наушники, слушала компакт-диск с помощью портативного плеера, лежащего в кармане её шубы.
«Интересно, — подумал Гордон, — что она слушает — записи на йилайлском языке или что-то отвлечённое?»
Саба тоже что-то слушала через наушники. Ну, тут можно было не сомневаться. Конечно же, она отрабатывала нюансы йилайлского, как того и требовала её роль в этой экспедиции.
Напротив неё сидел Кейс Ренфри, примостив на острых коленях ноутбук. Он тоже с головой ушёл в работу.
Гордон полностью погрузился в свои невесёлые размышления и очнулся только тогда, когда мотор грузовика взревел и машина замедлила ход.
Вскоре все выбрались из кузова и увидели стоящий на пустой асфальтированной стартовой площадке сферический корабль — в точности такой же, как тот, на котором когда-то Гордон, Росс, Ренфри и Тревис Фокс когда-то отправились за пределы Земли.
Фокс. Вот ещё повод для раздумий. Эшу была ненавистна мысль о том, что Тревис потерян навсегда, и он считал это своей виной, что бы там ни говорило начальство. Скольких они недосчитаются на этот раз — ведь командование отрядом снова поручено ему?
Размышляя подобным образом, Гордон осознал, что им владеет самый настоящий страх, но боялся он не за себя. Он боялся, что снова потеряет кого-то из агентов.
Эш покачал головой. Надо было гнать от себя подобные мысли. Нужно позаботиться о том, чтобы на этот раз все вернулись обратно. Иначе не стоило возвращаться обратно ему.
Дав себе эту безмолвную клятву, археолог спрыгнул на снег следом за остальными.
— О-хо-хо, — проговорил Росс, запрокинув голову, и неприязненно скривился, глядя на шарообразный корабль. — Не думал, что мне снова доведётся увидеть такой драндулет. И честно говоря, не очень-то хотелось.
Эвелин подошла к кораблю вплотную и прищурилась, разглядывая тускло поблёскивающую, отливающую перламутром обшивку.
— Какой-то сплав?
— Больше похоже на керамику, — возразила Саба, подойдя к кораблю с другой стороны.
— У вас будет предостаточно времени, чтобы обсудить это во время полёта с Ренфри и другими нашими умниками, — заметил Гордон, попытавшись перейти на шутливый тон. — А пока давайте лучше поможем в погрузке.
Они вместе с русскими выстроились в цепочку и стали помогать водителю машины переносить оборудование на корабль. Эш заметил, какими заботливыми взглядами Ренфри и один из русских провожают два ящика. Вероятно, в них лежала самая деликатная аппаратура.
— Русские хотя бы внутри, похоже, уют устроили, — сообщил Росс, заглянув в круглое отверстие люка после того, как водрузил на трап очередной ящик. — Выглядит более или менее по-домашнему.
— Менее некуда, — шутливо проворчал Гордон, последовав за товарищем. Он изо всех сил старался развеяться.
Риордан насмешливо фыркнула.
— Мы разместимся здесь, — послышался голос Зинаиды с верхнего уровня. — Вы можете сами выбирать себе место для сна. Устраивайтесь, как кому удобнее.
Эш обратил внимание на то, что этот шарообразный звездолёт несколько просторнее того, на котором он совершил предыдущий полет. Русские оборудовали внутреннее помещение подвижными панелями, выгородив небольшие каюты на двоих, в результате чего создалось некое подобие возможности уединиться.
Гордон растерялся, глядя на то, как Росс и Эвелин заходят в одну из небольших кают. Краешком глаза он заметил, как Саба, немного помедлив, зашла в соседнюю каюту. Эш мог к ней присоединиться — а мог не делать этого.
Он огляделся по сторонам, обнаружил, что все остальные каюты уже заняты, и поморщился. В следующее мгновение Мердок выскочил из каюты, словно его вытолкнули, за ним вышла его жена, шепча:
— …так будет ещё хуже. — А вслух она весело проговорила: — Как насчёт того, чтобы женщины разместились в одной каюте, а мужчины — в другой? Вам с Гордоном друг к другу не привыкать, не раз вместе летали…
Росс смущённо поманил Эша пальцем, а Эвелин перенесла свои сумки в каюту, которую выбрала Саба.
О чем разговаривали между собой две женщины, Гордон не слышал. До него доносились только их негромкие голоса.
Росс ничего не сказал. Он просто сунул свои вещи в ящик под койкой, которую выбрал для себя, и археологу оставалось только занять соседнюю.
Он аккуратно уложил вещи и вышел из каюты, чтобы посмотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь. Его совсем не удивило, что Ренфри и худощавый русский инженер Валентин поселились вместе, что две пожилые русские женщины оказались в одной каюте, а рядом с ними — двое молодых. Вместе поселились Михаил и темноглазый молчаливый Виктор. В итоге суровый Григорий оказался в одной каюте с пилотом — спокойным, сдержанным мужчиной лет сорока. Он представился Гордону и сказал, что его зовут Борис Снегирёв.