– Тогда что же делать? – На лице уроженца Алиона отразилось мучительное колебание. – Мы еле выжили вчера! А сколько еще идти, пока не окажемся в Цантире? Сколько еще богов возжелают нашей гибели?
– Много, но мне деваться некуда, – твердо сказал Харальд. – Ты – мой единственный шанс вырваться из Вейхорна.
– Либо я доведу тебя до Цантира, – уттарн клацнул зубами, – либо убью… нарушу клятву и сам погибну, но задание выполню…
– Мне интересно посмотреть, чем все закончится, и сложить об этом сагу. – Юрьян широко улыбнулся. – И, кроме того, я слишком много прошел с тобой.
– И я, – добавила Хельга, но в ее голосе Харальду послышалась неуверенность.
Он давно понял, что их спутница неравнодушна к Олену, но в последние дни заметил в ее поведении странную перемену. Девушка, и так не отличавшаяся особой любовью к болтовне, стала вовсе молчаливой. В глазах ее появилось злое выражение, какое бывает у тех, кто жаждет мести.
– Так что вставай и пошли! – рыкнул Харальд. – Или мы сами прибьем тебя и спокойно разойдемся в разные стороны. Ну, что?
– Я… – Рендалл махнул рукой, попытался улыбнуться. – Раздери меня бешеный йотун! Ладно, пошли…
– Вот так-то лучше. – Харальд поднялся, повесил на спину мешок.
Переправились через ручей и зашагали дальше на юго-восток через чащу.
Что ждало их впереди, не сказали бы все боги Вейхорна.
Велик Сверкающий хребет, протянулся он через весь Трехпалый континент, от теплого моря Тайн до Срединного моря, чьи воды, зажатые между тремя материками, бороздят сотни кораблей. Десятками пиков угрожает он небу Вейхорна, и многие из них очень высоки.
Но среди прочих выделяется расположенная в северной части хребта Сахарная голова. Ее вершина, окутанная вечно клубящимися облаками цвета снега, вознеслась на высоту более трех лиг.
И мало кто даже среди арот знает, что творится на ее склонах.
Дурным местом считается Сахарная голова, и ни один из кланов не претендует на пастбища, расположенные вокруг ее основания. Только кружат в вышине орлы, горные козлы скачут по скалам, и барсы, чей мех ценится на вес золота, крадутся в вечной жажде убийства.
Лишь служителям Блистающего Господина ведомо, что за пеленой из облаков, за вечными снегами, расположен тайный храм. Укрыт он в пещерах, защищен обрывами и готовыми сойти лавинами. Именно сюда уходят на покой шаманы, которые стали чересчур сильны, чтобы жить среди обычных смертных.
Здесь они умирают, и тела их уносят на вершину, под холодное, безжалостное небо. Где оставляют навечно сидеть, смотреть на мир подобно замершим безмолвным статуям.
Живых в тайном святилище редко бывает более десятка.
В год тысяча четыреста двадцать второй от Падения Небес в пещерах Сахарной головы ютились восемь старых шаманов. И утром пятого дня второго теплого месяца они все проснулись одновременно. Каждый ощутил, как исполинское тело горы покачнулось, мягко, но существенно.
Означать это могло только одно – Правитель Высот желает говорить со своими слугами.
Каждый нарядился в накидку из орлиных перьев, что заменяет шаману крылья, взял погремушку из скрепленных панцирей черепахи и жезл из берцовой кости – знаки власти. В полной тишине выбрались они из тесных и темных келий и сошлись в самой большой пещере.
Тысячи нарисованных мелом и охрой ликов Савалко глядели с ее стен – добрых и сердитых, торжественных и веселых. И сейчас все они в свете факелов казались живыми – пучили глаза, морщили брови и хмурили лбы.
– Мы пришли, владыка, – взял слово старейший из шаманов, недавно отметивший сто пятидесятый день рождения.
Лики на стенах замерли, а потом заговорили разом, так что могучий голос Блистающего Господина обрушился со всех сторон:
– Слушайте меня! Настало время одному из вас покинуть уединение и отправиться вниз! Пойти по следам того, кто обманул меня! Кто присвоил то, что принадлежит только мне!
Голос перешел в рык, а потом затих.
– Что же это и кто он? – вопросил старейший из шаманов.
– Узрите! – Лики Савалко одновременно выдохнули, и пещеру заполнил вязкий белый туман.
Некоторое время ходил волнами, затем сгустился в несколько фигур. Одна из них очевидно была сиаи, обитателем Холодного материка, другая – девушкой-лиафри, третья – уттарном. Увидев его, почти все шаманы поморщились, а один не удержался и сердито сплюнул.
А вот две оставшиеся оказались непонятно кем. Они походили на представителей нескольких рас Вейхорна, но не принадлежали ни к одной из них.
– Кто это такие? – осведомился старейший из шаманов.
– Чужаки. Они явились из-за пределов нашего мира, и принесли с собой нечто настолько могучее, что ему нет равного в пределах Вейхорна. – Голос бога истончился, перешел в визг: – Вот, смотрите!
У того из чужаков, что повыше, вспыхнул алым огнем перстень на пальце, а меч на поясе засветился холодным голубым сиянием. Стала ощутима сила того и другого, очень разная, и в то же время сходная. Сухой жар первой причудливо смешался с обжигающим холодом второй.
– Эти два предмета вы обязаны взять у него и доставить мне! Причем он должен отдать их сам!
– А если снять с трупа? – спросил шаман, у которого не хватало одного глаза.
– Так тоже можно. Сейчас они направляются к Син-Эстер, а оттуда двинутся, скорее всего, морем на север.
– Понятно, – сказал старейший. – Но почему идти должен только один? И кто именно?
– Все вместе вы неизбежно привлечете внимание, – уже спокойнее пояснил Блистающий Господин. – Такую мощь не укрыть. Кроме того, оставлять святилище без присмотра нельзя. Вдруг явится новичок? Или один из вас отправится к моему престолу. А кто пойдет – решайте сами. Пусть это будет сильнейший!
– Понятно, владыка. – Старейший из шаманов покорно склонил голову. – Мы попробуем исполнить твою волю.
– Постарайтесь. Ведь награда будет такой, о какой нельзя и мечтать, – власть надо всем миром. – Голос бога начал слабеть: – От восхода до заката, от северных пределов до южных, от пути солнца до дома луны, что кроется под глубочайшими недрами… Да останетесь вы на высоте!
– Да останемся мы на высоте, – повторили шаманы ритуальный призыв, и все до единого лики на стенах стали только рисунками. Жизнь ушла из них, Савалко покинул зал.
– Ну, и что делать будем? Как выбирать? – сварливо осведомился одноглазый служитель Блистающего Господина.
Каждый из восьмерки считал себя сильнейшим, единственно достойным того, чтобы взяться за поручение.
– Поединком! – решительно предложил младший, появившийся около Сахарной головы пять лет назад.
– Это можно… конечно… да, – закивали остальные.
– Нас восемь, – проговорил старший. – Разобьемся на пары. Тот, кто проиграет в схватке – выбывает. Оставшиеся четверо тоже разбиваются на пары. Затем остаются двое, и потом – один.