Пейзаж Эммериха, неправильный, фантастический! Звезд куда больше, чем на самом деле, да и спутника у планеты нет. Но все эти детали отступают на второй план перед спокойной, бесстрастной красотой, которой дышит картина. Я не разбираюсь в живописи, но это полотно заставило меня на мгновение замереть в немом восхищении. – Каждый из братьев видит красоту по-своему, – чуть грустно сказал брат Владимир, – кто рисует людей и иных разумных, кто – животных, а мне ближе – это… – Так вот почему у вас нет никаких икон, церемоний, священных рукописей? – догадка ударила с силой молнии. – Все служение Богу тут, в этих картинах? Это и молитва, и икона и сакральный текст, все сразу?
– Ты все понял верно, – на квадратном лице брата Владимира появилась улыбка. – Тебе осталось только научиться рисовать. – Мне? – я почти испугался. – Да я кисти в руках никогда не держал! – Научишься, – он безмятежно пожал плечами. – У тебя впереди вся жизнь… – И что с ней будет, с картиной? – спросил я. – Люди прилетают с других планет, чтобы купить наши картины, а мы их продаем. Надо же обители на что-то жить, – брат Владимир вновь улыбнулся. – Не все из новичков сдают в казну столько денег, сколько ты…
Я с трудом удержался от того, чтобы опустить глаза, ощутил, как покраснели щеки. Знал бы монах, кого он приютил в обители и как именно собирается "новичок" ее покинуть. В душе обнаружилось незнакомое мне ранее чувство – стыд. – Э, да… – только и смог сказать я. Слова куда-то делись. Эта картина сделала со мной что-то странное, я понял, что выйду отсюда другим, не таким, каким вошел.
Негромкий звон докатился снаружи. Брат Владимир поднял брови: – Стучат в ворота? Еще один неофит?
К выходу мы двинулись одновременно. – Накинь капюшон, – велел глава обители, – тем, кто пришел из внешнего мира, позволено видеть только брата-привратника и меня…
Я послушался.
Когда мы вышли, ворота были приоткрыты и брат-привратник, тот же самый, что встретил меня, с кем-то разговаривал сквозь щель. Слов я разобрать не мог, но судя по голосам, беседа шла явно не мирная. – Оставайся здесь, – велел брат Владимир и поспешил к воротам.
Брат-привратник сделал шаг назад и вслед за ним в пределы обители вступили люди, при виде которых я испытал желание оказаться в другом месте – здоровенные, наголо бритые, в хороших костюмах и с оружием в руках.
Сомнений быть не могло – Триада пришла на Эммерих. За мной.
Бежать я не стал, вместо этого осторожно, мелкими шажками двинулся к воротам. Если гангстеры кинутся обыскивать обитель, то лучший способ укрыться – в подземных коридорах, но туда я вряд ли успею добежать.
Остается лишь нагло выбраться наружу и с голыми руками захватить транспорт, на котором они явились. План отдавал безумием, но другого все равно не имелось. – Стойте! – брат-привратник раскинул руки. Монахи не собирались так легко пускать чужаков внутрь. – У нас нет человека, которого вы ищете! Я поклялся вам именем Бога, что вы еще хотите? – Правды, – гнусаво проговорил один из посланцев Триады, – монах, не лги мне, или умрешь! Мы знаем, что человек этот высадился на этой планете, в городе его нет, значит он у вас! – Я не лгу! – брат-привратник гордо вздернул подбородок. – Нам нет дел до того, что происходит за стенами обители, а человек по имени Александр Мак-Нил не входил в ее ворота!
Он действительно не лгал! Имя, под которым я явился сюда, Триаде известно не было, так что они полагали, что я действую под старым. – Ты сам выбрал! – гнусавый поднял руку, пистолет в ней чуть дернулся и брат-привратник упал с развороченной грудью.
Я вздрогнул, сердце сжалось от боли. Я видел смерть других, сам убивал, но впервые лицезрел, как человек умер за меня. Ощущение было жуткое, словно мне в голову угодил выстрел из парализатора! Мышцы сжались, я почувствовал, что не могу пошевелиться. – Что вы делаете, безумцы? – в голосе брата Владимира не было страха, только гнев. – Выполняем свою работу, – гнусавый повернулся к нему и криво усмехнулся. – Ну что, может быть ты окажешься более правдивым? Выдайте нам недавно пришедшего к вам человека и мы уйдем! – Он говорил правду! Здесь нет того, кого вы ищете! – отец Владимир, сам не зная того, не придумывал. Пришедший сюда три дня назад перепуганный беглец и убийца исчез, а вот кто явился ему на смену, я пока не мог сказать… – Ты уверен? – гнусавый пошевелил пистолетом. – И повторишь свои слова даже перед лицом смерти?
Он сделал шаг вперед, но остановился, наткнувшись на брата Владимира. Лицо главы обители выглядело мрачным и решительным. Старший Созерцающих Красоту Бога готов был умереть, но не выдать меня.
И это человек, знающий меня всего несколько дней?
Я ощутил себя стоящим на голом месте, открытом всем леденящим ветрам. Незнакомые люди умирали, чтобы я мог жить, старые друзья бросали посреди пустыни, обретенная память казалась проклятьем, и я истово мечтал вернуться в прежнее беспамятство, когда мог просто действовать, не зная, не думая, ничего не страшась… – Ладно, – боец Триады опустил пистолет, – ты убедил меня, монах… Мы уходим!
Брат Владимир пошел вслед за ним и сам закрыл ворота.
Я ощутил, что вновь могу двигаться и спешно бросился вперед, к брату-привратнику. – Поздно, – тяжело проговорил брат Владимир, – ему уже не помочь, брат Карл Созерцает Нетленную Красоту. Мы можем за него только помолиться…
Я ощутил в глазах непривычное жжение, потом что-то заструилось по щекам. Я не сразу понял, что плачу, а когда понял, то тут же прекратил – от удивления. Плачущий агент Бюро – это нонсенс! – Бери его и понесли, – приказал брат Владимир. – День он пролежит в Пещере Одиночества, а после заката мы предадим его песку!
Я вытер лицо и поднял брата Карла. Он оказался легким, словно мешок с сеном. Когда я понес его, бок вновь заболел, точно в рану вонзили раскаленный прут.
Но это не имело никакого значения.
– И да не оставит Красота наши сны, и да ознаменует наше пробуждение! Аминь! – брат Владимир, лично возглавляющий молитвы в обители, сложил руки перед грудью и братья принялись подниматься с колен. Большая пещера, называемая Залом Молений, наполнилась шорохом одежд и покашливанием.
После трех десятков дней, проведенных в обители, я свободно ориентировался в подземельях, хотя в первые дни меня до кельи обязательно провожал кто-то из старших монахов.
Сейчас я в провожатых не нуждался. Поднялся по лестнице, свернул в коридор. Чуть слышно скрипнула дверь, впуская меня внутрь и я, не зажигая свечи и не раздеваясь, бухнулся на ложе.
Спать сегодня я не собирался.
Прошло достаточно времени, Триада наверняка перенесла поиски на другие планеты, так что настало время мне вновь пуститься в путь. Меня ждал тайник профессора Фробениуса на Стоуне, единственный шанс на прощение в БСИ и возвращение к нормальной жизни.
Иногда я ловил себя на том, что не против остаться в обители и вовсе не желаю возвращаться к тому существованию, которое называют "нормальным", но поспешно заталкивал эти мысли в подсознание – я еще слишком молод, чтобы стать монахом!