— О, только этого не хватало! — пробормотал Хорст. В душе зашевелились подозрения, что ночь в компании такого соседа будет «веселой». — Ложись быстрее…
Шут махнул рукой, шумно испортил воздух, после чего принялся запирать разболтанный засов.
— Брось! — сказал Хорст, мечтая только об одном, чтобы поскорее стало тихо. — Зачем закрываешь?
— Надо! Иначе украдут мой колпак! И мешок! А какой я без них, к Хаосу, шут?
Спорить с пьяным — гиблое дело, так что Хорст сжал зубы и терпеливо ждал, пока шут запрет дверь и уляжется. Щуплый на вид старикашка рухнул на лежак с таким треском, словно весил не меньше трех десятков тяг, захрюкал, как отыскавшая лужу свинья. На мгновение воцарилась тишина, а затем комнатушку огласил немелодичный и очень громкий храп…
— О, Владыка-Порядок! — Хорст застонал и обхватил голову руками. Невольно вспомнился родной дядюшка, у которого Хорст жил после смерти родителей. Тот храпел так, что раскатистые звуки сотрясали весь дом.
Но усталость вскоре взяла свое. И, несмотря на терзающие ухо ритмичные звуки, Хорст ухитрился заснуть снова.
Негромкий стук ворвался в сон подобно громыханию далекой грозы. В первый момент Хорст решил, что снова буянит сосед. Но тот продолжал равномерно похрапывать, а когда стук повторился, стало ясно, что он доносится от двери.
— Кто? — спросил Хорст сиплым спросонья голосом.
— Хозяин, — последовал ответ, — откройте!
Хорст дернулся, чтобы встать, но раздавшийся с другой стороны лежака возглас заставил его замереть.
— Не открывай, — очень тихо и серьезно проговорил шут. Когда он прекратил храпеть, Хорст не заметил.
— Почему?
— Это не голос хозяина. — В темноте послышался шорох — шут встал, на мгновение его фигура заслонила сияющие через окошко звезды.
— Откуда тебе известно?
— При моем ремесле нужно быть наблюдательным, — огрызнулся паяц, — и внимательным…
— Эй, открывай!.. — За дверью, похоже, начали терять терпение.
— Тогда кто?
— Те, кто пришли убить тебя, — фигляр произнес эти слова спокойным, будничным тоном, как будто речь шла о чем-то банальном, но Хорст ощутил, как у него во внутренностях все смерзлось.
— Что? — только и смог пискнуть он. — Убить? Меня?
— Если не хочешь погибнуть сейчас, — шут приблизился к окошку, там что-то заскрипело, — то собирайся и одновременно тяни время, разговаривай с ними, а то они что-то заподозрят…
— А если закричать? Или попробовать отбиться…
— Твой крик лишь приведет к тому, что они выломают дверь! — нетерпеливо прошептал шут. — На помощь других постояльцев не надейся, каждому своя шкура дороже… А насчет того, чтобы отбиться — видел я, как ты обращаешься с мечом, как его носишь… Если я правильно понимаю ситуацию, то врагов у тебя много, и они превосходно владеют оружием…
Хорст ощутил, как в голове у него что-то сдвинулось. Куда-то исчезло ощущение реальности происходящего, к счастью, прихватив с собой страх. Пропали мысли, он двигался четко и ловко, а губы шевелились сами, без всякого участия разума.
— Чего вам надо? Чего спать не даете?
— Отлично! — прохрипел шут, судя по треску, выдиравший из досок гвозди. — Вот, вот…
— Сказано тебе, открывай! — прорычали из коридора. — Или мы дверь сломаем!
— Сейчас, дайте встать…
— Лезь туда, быстрее. — Шут отшатнулся от окна, в комнату хлынул прохладный ночной воздух.
— Там же высоко!
— Тут к дому примыкает конюшня! Живее!
Обдирая бока, Хорст протиснулся в окно, уперся ладонями в щербатую черепицу. Едва успел сползти в сторону по крыше конюшни, как из комнаты донесся треск и грохот — ночные гости, похоже, вышибли дверь.
Тут же в окошко ловко, словно мизинец в перстень, проскользнул фигляр.
— Чего разлегся? — зашипел он зло. — Вставай! Побежали!
— Бремя Хаоса! — рявкнули внутри комнаты. — Мерзавец удрал!
Не помня себя от страха, Хорст на четвереньках ринулся вслед за шутом. Топоча по крыше и лязгая, точно медведь, которому подковали лапы, промчался до самого края, спрыгнул вниз. Больно ушиб ноги, что-то уперлось в бок.
На заднем дворе гневно залаяли собаки.
— Ходу! Ходу! — Шут дернул Хорста за плечо, тот вскочил и, ничего не видя, кроме мелькающей впереди гибкой фигуры, заспешил в темноту.
Сам не помнил, как перемахнул через высокий, в человеческий рост забор. Все казалось, что преследователи дышат в спину, вот-вот, и острый клинок мягко вонзится под лопатку…
И лишь посреди чистого поля немного очухался. В черном небе перемигивались звезды, под ногами шуршала трава, холодный ветер овевал лицо, а собачий лай за спиной потихоньку стихал.
— Куда мы бежим? — прохрипел Хорст, ощущая, что в боку колет, а грудь готова лопнуть.
— В лес, — ответил шут, — там нас точно не догонят. И не болтай, побереги дыхание…
Хорст уныло подумал о том, что беречь, в общем-то, уже нечего, но замолк. Стыдно было осознавать, что бегает он куда хуже, чем дряхлый старикашка, потешающий народ по постоялым дворам и тавернам…
Лес замаячил впереди темной зубчатой стеной. Из мрака вылезли растопыренные ветви кустов, потянулись к глазам. Беглецы продрались сквозь малинник, будто два кабана, и оказались в царящей под кронами кромешной темноте.
Тут Хорст сдался.
— Хватит! — прохрипел он. — Я больше не могу…
— Ладно, — шут остановился, — привал. У этих Хаосом траханных редаров мозгов не хватит найти нас… Кстати, как тебя зовут?
— Хорст… Хорст Вихор.
— Славное имечко, — в руках шута что-то булькнуло, — а меня — Авти Болван. Давай тяпнем за знакомство, что ли?
— Что у тебя там?
— Это я тут… позаимствовал бутылку медовухи в одном месте. — Глаза потихоньку привыкали к темноте, и Хорст начал различать очертания спутника. — Сейчас она нам не помешает! Давай пей!
Пахнущий медом напиток обжег гортань и ухнул в желудок, откуда по телу шибанула волна тепла.
— Ну как? — спросил Авти.
— Нормально, — ответил Хорст, вытирая навернувшиеся слезы.
После второго глотка напряжение исчезло, и пощипывающий кожу ночной холодок отступил. Мысль о том, что медовуху шут, скорее всего, просто украл, не вызвала никаких эмоций.
— Так кто они были, те, которые пришли меня убивать? — спросил Хорст, когда Авти оторвал бутыль ото рта и с довольным кряхтением утерся.
— Видел благородных, что за центральным столом сидели? — отозвался шут. — Чопорных, как у князя на пиру?..