— Вы, «призраки», и думать забыли, что такое мышечные зажимы, — усмехнулся тот. — Придется вспомнить!
12 февраля 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска
Исаак Флейшман никогда не жаловался на память. Она была обученным и быстрым слугой, готовым по первому приказу хозяина предоставить все имеющееся в распоряжении.
Но, обнаружив себя в незнакомом доме посреди заснеженного леса, Исаак понял, что не помнит, как сюда попал. Находящиеся тут же старик и девушка выглядели незнакомыми, да еще беспокоили воспоминания о каком-то Викторе Зеленском, агенте засекреченной спецслужбы...
— Прошу меня простить, — сказал Флейшман старику, тщательно скрывая отвращение к низшему существу, не принадлежащему к еврейской расе. — Но что вам от меня нужно?
— Чтобы ты вспомнил, — сказал старик и улыбнулся.
— Что именно? — Флейшман затряс головой, отгоняя непонятно откуда взявшийся образ шпаги.
На мгновение возникло чувство, что у него в голове есть еще кто-то думающий совсем по-другому и управляющий его действиями. Флейшман с удивлением ощутил, что не в силах пошевелиться или сказать что-либо.
А через мгновение он перестал существовать.
— Ну как? — спросил Виктор, вытирая потное лицо. Голова немного кружилась, но больше никакого дискомфорта не было.
— Неплохо, — кивнул Веселов. — Как входить и выходить, ты освоил, но это только первый шаг. Теперь необходимо научиться менять маски с произвольной частотой. При этом промежуточная фаза, когда ты в своем, так сказать, сознании, — тут психолог хихикнул, — должна быть сокращена до нескольких секунд, чтобы остаться не замеченной для постороннего наблюдателя. Понятно?
— Как бы да. — Виктор потер лоб. — Выходит, что я как бы тасую колоду, вытаскивая то одну маску, то другую...
— Именно так, — согласился Веселов. — А твое настоящее лицо между сменами масок должно быть на виду очень недолго. Ну сумеешь стать сейчас еще кем-нибудь?
— Попробую. — Виктор закрыл глаза. Вызвал образ лежанки, утыканной острыми, сделанными из гвоздей шипами. Бернард Шосс, сумасшедший анархист из Кардиффа, в шкуре которого Виктор обитал какое-то время, истязал собственную плоть с помощью такой штуковины.
Но усталость мешала сосредоточиться, образ-маяк уплывал. Виктор, пытающийся ухватиться за образ Шосса, ощущал себя так, будто ловит в мутном ручье скользкую рыбину.
— Не выходит, — сказал он, открывая глаза.
— Ладно, — не стал настаивать Веселов. — Это как с тренировкой мускулов: главное — не прекращать упражнений, и умение придет. Отдыхай пока.
Он повернулся к Джоанне:
— Ну барышня, а ты чем меня порадуешь?
27 февраля 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска
Появившийся перед глазами «чертов сапог» выглядел настолько реально, что Виктор ощутил на языке его вкус, почувствовал на коже дыхание влажных джунглей Селлаха.
Камаль Ахмед поднялся из глубин подсознания, точно вынырнувший дельфин, и неожиданно осознал, кто он такой.
— Правда с нами, — растерянно пробормотал он. — Где это я?
— Товарищи попросили укрыть вас на время, — сказал незнакомый Камалю старик, удивительно бодрый на вид. Он ничуть не походил на пожилых людей Селлаха, где измученные борьбой за существование люди после пятидесяти лет становились дряхлыми развалинами.
— Какие товарищи?
— Товарищ Рашид Хабейби! — многозначительно сказал старик и улыбнулся.
Камалю эта улыбка не понравилась — разве можно так скалиться, упоминая одного из величайших командиров Армии Освобождения?
— Я вам не верю...
Слова застряли в глотке, на мгновение Камаль Ахмед ощутил, что падает в пропасть. Неожиданно четко увидел белый балахон с остроконечным капюшоном и подумал, что сходит с ума.
— Ага, — проговорил Рышард Крачковский, массируя виски. — Как-то это все странно...
Странности начинались с того, что Рышард был одет неподобающим для себя образом — в спортивный костюм. Спортом молодой социолог никогда не занимался и подобной одежды не имел.
Потом, он находился в совершенно незнакомом месте. Просторный, почти пустой зал Рышард видел первый раз в жизни. Ну и, наконец, сидящих рядом людей Крачковский раньше не встречал, хотя со стройной зеленоглазой девицей был бы не прочь увидеться еще не раз, в более интимной обстановке...
Она смотрела на него с любопытством.
— Добрый день, — сказал Рышард, улыбнувшись девушке. Что бы ни случилось, мужчина должен быть вежлив. — Вы не подскажете, где я нахожусь?
— Все ясно, — кивнул расположившийся напротив Крачковского дед. — Номер третий.
— Почему вы не отвечаете? — Рышард ощутил, что злится. — Кто вы такие?
Перед глазами все закрутилось, он ощутил, что не в состоянии связно мыслить. Перед тем как потерять сознание, понял, что смотрит на заляпанную кровью бейсбольную биту.
Дмитрий Орлов моргнул и огляделся.
— Что за черт? — буркнул он. — Не понял!
Ему никто не ответил. В пустой, как мошна честного торговца, комнате находились еще двое, но на них Дмитрий кинул только короткий взгляд и сразу отвел глаза.
Что могут знать баба и пенсионер о реальных делах?
А дела были пусть и не совсем понятные, но реальные. Куда-то делись кореша, знакомый подвал на Амурке, где так уютно было выпить водки после очередной разборки.
— Спокойнее, молодой человек, — сказал пенсионер.
— Ты учить меня будешь, седая борода? — вспыхнул Дмитрий. Будучи лидером крупнейшей молодежной банды Москвы, он привык, что любой оказавшийся рядом открывает рот только по приказу. — Да я тебя с дерьмом смешаю и зарою...
Пенсионер расхохотался, и это оказалось последней каплей. Дмитрий попытался вскочить и почувствовал, что ноги его не слушаются.
— Чо за черт... — только и успел сказать он.
Виктор несколько минут посидел с закрытыми глазами, привыкая к мысли, что он — это снова он, агент Службы Экстремальной Социологии Зеленский. Отзвуки чужих эмоций бушевали в душе, постепенно затихая.
— Это было великолепно, — сказал Веселов, стоило Виктору открыть глаза.
Джоанна захлопала в ладоши.
Впору было поверить, что передо мной настоящий «сломанный», готовый к отправке на Меру, — добавил старый психолог.
— А вы не были там... в этом лагере? — спросил Виктор.
— Был, но очень давно. — Веселов покачал головой, во взгляде его появилась грусть. — Когда его только строили, тридцать пять лет тому назад. Тогда появились первые «сломанные» и это стало для всех нас, основателей СЭС, настоящим шоком. Мы-то думали, что наша методика подготовки «призраков» безупречна... Но пришлось в очередной раз убедиться в том, что идеальных методик не бывает.