Оно протяжно выругалось.
– Ох ты… – Снарк качнулся в сторону, ударился головой и только тут сообразил, что ничего не видит.
Свет на пассажирской палубе потух, осталось лишь призрачное свечение экрана да огонек у люка.
– Я тебе не матрас, чтобы на меня падать, – сообщила темнота голосом Соболева.
– О, я понимаю, – ухитрился выдавить Вильям и затряс головой, чтобы избавиться от назойливого гула в черепе.
Чувство было такое, словно в ухо залетел громадный шмель и мотается там, описывая круги.
– Всем оставаться на месте! – прохрипел Ли откуда-то с пола. – Бабник, доложить о повреждениях!
Несколько секунд искусственный интеллект не отвечал, и за это время Вильям успел испугаться, что тот приказал долго жить. Отлегло от сердца, когда монотонный голос принялся перечислять:
– Защитное поле – повреждений нет, двигательная система – двадцать процентов, боевая система – пятьдесят процентов, система жизнеобеспечения – тридцать процентов. Резерв мощности вычислений упал на пятнадцать процентов.
– Ничего не понимаю, – донесся голос Арагонеса. – Если бы эта дура рванула, от нас бы даже молекулы на память не осталось.
– А она и не рванула, – сказал Ли, – просто ударила по нам, как мячик по ракетке, и полетела дальше. А по дороге немного повредила корпус и снесла пушечную башню.
Зажглось аварийное освещение – ряд тусклых огоньков под потолком. Вильям обнаружил, что сидит на ноге Соболева, что кресло его погнуто, еще два разломаны на куски.
– Может быть, слезешь? – хмуро поинтересовался русский.
– Да, конечно. – Каждое движение вызывало усиление шума в голове, по позвоночнику начинал гулять озноб.
Ли колдовал над приборной панелью, но отдельные ее участки оставались темными.
– Вот жопа крокодилья. – Из-под разбитого кресла выбрался Гаррисон со здоровенным синяком на физиономии.
– Ты уверен, что это была она? – хмыкнул Арагонес. – Стоп… пахнет горелым или мне кажется?
– Система внутренней стабилизации накрылась, – сообщил Ли, – так что ноги в руки и вперед. Портативные тушители в среднем отсеке, захватите их и осмотрите каждый закоулок.
Вильям некоторое время смотрел на суетящихся соратников и только потом осознал, что приказ относится и к нему. Когда поднялся на ноги, в голове загудело так, точно он оказался рядом с Ниагарским водопадом. Перед глазами потемнело, словно он забрался в густой туман.
Шипя и морщась, Снарк добрался до намертво заклиненного люка, ведущего в средний отсек – крохотный коридорчик, расположенный между жилой палубой и двигательным отсеком.
Люк открыли вручную.
В среднем отсеке гарью воняло еще сильнее, а из-за панели на правой переборке сочился дым.
– Так, отойди-ка – Гаррисон решительным движением отодвинул Вильяма. – Толку от тебя…
Панель отодрали от стены, и в ход пошли тушители, похожие на зеленые чайники с широкими носиками. Зашипела, растекаясь по стене, белоснежная пена, и огонь потух. Осталась только горелая вонь и вытянутое черное пятно на расположенном за панелью приборном блоке.
– Интересно, для чего предназначалась эта хреновина? – поинтересовался Арагонес. – И сумеем ли мы обойтись без нее?
– Сумеем, – долетел через приоткрытый люк голос Ли. – Только Бабник будет соображать чуть хуже.
Гудение в голове стало немного слабее, Вильям даже смог сосредоточиться и пройти обратно на палубу. Там свалился в первое попавшееся кресло и на несколько минут отключился.
Когда очнулся, никто даже не заметил, что Снарк выпадал из реальности.
Аварийное освещение горело так же тускло, свет от приборной панели падал на сосредоточенное лицо Ли. В полумраке двигались фигуры бывших легионеров, звучали приглушенные голоса.
– Вот и все, картина ясна, – бывший сержант отвернулся от экрана.
– Что, конец нам? – спросил кто-то безнадежно.
– Почему, видят духи? Лететь мы можем, маскировка работает. Правда, стрелять нам теперь нечем, ну так мы и не собирались состязаться с кораблями хаурваков в огневой мощи. Как сказал великий Сунь Цзы: «Война – это путь обмана». Задача наша ничуть не изменилась.
– Вот только следующая ракета точно нас угробит, – заметил Арагонес и оскалился, будто волк. – Но это не повод отступать. Кто-нибудь будет спорить?
Желающих не нашлось.
Бабник, напрягая оставшиеся в строю части электронных мозгов, сумел оценить обстановку, и над приборной панелью возникла новая голограмма. Выяснилось, что на поле боя мало что изменилось, только вот королева с эскортом сместилась ближе к кипящей около Юпитера схватке.
– Нам же лучше, – заметил по этому поводу Ли. – Лететь ближе. Бабник, запускай двигатели.
Искусственный интеллект выполнил приказ, и «Рим» вздрогнул, как обессиленная лошадь, которую стегнули кнутом. Заскрипел корпус, способный выдерживать громадные перегрузки, и на мгновение показалось, что корабль разломится пополам, точно подлодка, попавшая между двумя глубинными бомбами.
– Ну и ничего себе… – сказал побледневший или скорее посеревший Гаррисон. – Обидно будет в последний момент вот так вот…
– Ничего, выдержим. – Вильям неожиданно обнаружил, что голова легкая и ясная и шум из нее исчез.
Последовал второй рывок, еще сильнее первого, и только после него двигатели заработали нормально. «Рим» развернулся, на экране появился Юпитер – полосатый желто-оранжевый шар. Глянуло на бывших легионеров Большое Красное Пятно, глаз размером с континент.
Около величайшей планеты Солнечной системы было жарко. В атмосфере вспыхивали метеоры – последний привет от погибших кораблей. Сотни огоньков метались туда-сюда, вместо одного из малых спутников по орбите двигалось сильно растянувшееся облако пыли.
– Ну и ну… – прошептал Вильям, когда Бабник дал увеличение и стала видна картина столкновения двух крупных кораблей.
Таранное судно прорыва, напоминающее тупорылого крокодила без хвоста, зато с рогами на морде, въехало в корму тяжелому крейсеру. В месте пролома заклубилось и тут же погасло оранжевое пламя, от звездолета хаурваков полетели обломки, а земное судно начало разваливаться.
Двигатель его взорвался, на мгновение залив экран потоками яростного сине-белого сияния.
– Вечная память, – сказал Вильям, зажмурившись.
Когда он открыл глаза, на экране была только мешанина уродливых, перекореженных обломков.
– Было бы время, мы обогнули бы это все по широкой дуге, – проговорил Ли.
– Было бы время, лежали бы сейчас на пляже и курили сигары, – в тон ему заметил Арагонес. – Но приходится довольствоваться тесной палубой и дымом от сгоревшего на хрен блока искусственного интеллекта…