– Шли мимо, – прогрохотал самый большой тролль, выглядевший не просто как скала, а как две скалы, поставленные друг на друга. – Это все человеческие хитрости. Знаем мы их. Ну, что будем с ними делать?
– Зажарим? – предложили из задних рядов.
– Зачем? – удивился большой. – Они же несъедобные.
– А попрактиковаться? Или сварим. А еще я знаю, что их можно потушить с этими зелеными штуками…
Фонтанировавший идеями тролль, похоже, имел пристрастие к экзотической кулинарии.
– Не, – покачал валуном на плечах замшелый тролль. – Надо наступить на них и раздавить в лепешку!
Этот обитатель Каменного Зада был, похоже, крупный традиционалист.
– Эта идея мне нравится больше остальных, – сказал большой тролль. – Хотя еще можно… что?
Один из стражников, чей рассудок упал в обморок от страха, неожиданно тонким голосом пропел:
– Расслабленные кореша бродят по улицам, они топчут мир и мечтают по курицам. Йо!
– Они поют. – Трещины на лице черного тролля сложились в недоуменную мину. – Но стражники петь не умеют.
И тут Потом Вытек все же сумел проявить способности дипломата, или, говоря честно, профессионального лжеца.
– А мы и не стражники, – заявил он. – А эти… выступальщики, переодетые стражниками. Я – главный ржуссер… То есть, глядя на меня, все начинают ржать… А они все умеют… читать хлип-хлоп…
Негромкий рокот отметил тот факт, что тролли задумались.
– Выступальщики, значит? – Большой тролль нагнулся пониже и навис над людьми, точно готовая рухнуть башня. – Ну, так исполните нам что-нибудь. Развеселите нас всех. Когда весело, не так хочется давить кого-то в лепешку.
– Хорошо, – сказал посол. – Сейчас, только подготовимся.
Он повернулся к стражникам и обнаружил дюжину безумных, полных отчаяния взглядов.
– Давайте, – прошептал Потом Вытек. – Кто-то из вас должен спасти нас. Ведь вам же понравился этот хлип-хлоп!
– Я… попробую, – сказал самый маленький стражник. – Только, если что, не смейтесь.
– О, уверяю тебя, нам не до смеха, – сообщил Эверст Сиреп.
Маленький стражник снял шлем, под которым оказалась красная повязка, то ли украденная, то ли полученная в дар от обитателей Лоскута Утопия. Кашлянул и вышел вперед.
– Привет, чуваки, – начал он дрожащим голосом. – Ваши каменные лица хорошо подходят, чтобы поклубиться… Йо! – Руки с растопыренными пальцами ударили в воздух. – А ну-ка, затеем сейшен!
Тролли молча таращились на исполнявшего хлип-хлоп человека, и выражение их монументальных лиц менялось. Уходил гнев, пряталось раздражение «угнетенных», им на смену спешило изумление и какая-то странная заинтересованность.
С подобной заинтересованностью человек изучает размножающихся под микроскопом амеб и думает: «Ишь ты, а я тоже так могу».
Голос маленького стражника перестал дрожать, движения из просто корявых стали отточенно корявыми, а на физиономии проступила та ярая увлеченность, которую обычно принимают за вдохновение.
А потом текст закончился.
– Ух ты! – Самый большой тролль почесал макушку. – Ничего себе. А это занятная штука, ага.
– Надо наступить на них и раздавить в лепешку, – завел свое замшелый традиционалист, но настроение толпы безнадежно изменилось.
Несколько троллей помоложе приплясывали, а черный и приземистый бормотал что-то себе под нос. Симптомы были ужасно похожи на те, что одолевали стражников в Утопии.
– Ну так мы пошли? – робко спросил Потом Вытек.
– Пошли, – кивнул большой тролль. – Только сначала вы покажете нам это еще раз, а потом научите, как это делать.
В голову посла заглянула мысль о том, что они застряли в Каменном Заду надолго.
– Сколько будет один плюс один плюс один?
На лице задавшего вопрос Старого Осинника читалось такое мучительное усилие, словно он разрешался от недельного запора. Глаза были выпучены, уши подрагивали, на лбу блестели капли пота.
– Три, – ответил Стукнутый Черный, занятый тем, что расставлял столбики из монет в аккуратные линеечки.
В каждом столбике по десять бублей, в каждой линейке – по десять столбиков.
– Три, кхе-кхе, – повторил Стукнутый Черный. – Это все, что ты сумел сделать за полчаса?
– Ну, не все же в молодости на жрецов учились. – Бывший охотник на вампиров обидчиво засопел. – Три… а что это значит?
– Это значит, кхе-кхе, что тебе надо добавить к ним еще семь монет, и тогда получится столбик.
– Семь? – Старый Осинник погрузился в обдумывание концепции нового числа.
Герои, они же спасатели, сидели за столом в «Сломанном мече» и занимались непривычным делом. Они пересчитывали честно заработанные деньги.
Ранее мысль о том, чтобы заняться чем-то подобным, даже не приходила им в голову. И не только в силу того, что честно денег они не зарабатывали. Просто герои получают в награду не зарплату и не гонорар, а сокровища и девственниц. Ну а эти штуковины нуждаются в подсчете примерно так же, как пляжи – в снегоуборочных машинах.
Сокровища и девственниц просто используешь по назначению, и все дела.
Помогало то, что Агрогорн за время пребывания в должности хозяина таверны выучился неплохо считать. Да и Стукнутый Черный хорошо знал арифметику. Проблема была в том, что после спасения инкассаторов в руках бывших героев оказалось ну очень много денег.
Целый ящик.
– Не могу больше, – сказал Чапай и снял папаху. Под ней обнаружилась розовая лысина, похожая на волосатую черепашку. – И может, хватит? Мне уже хочется кого-нибудь убить…
– Оставь геройские замашки, – сказал Агрогорн, все больше входивший в роль старшего. – У нас теперь серьезное дело, большой бизнес. И мы должны вести ее… эту, ну, как ее…
– Регулярную шекшуальную шизнь? – подсказал Брежен, дремавший на боевом посту около ведра.
– Нет… другое… более длинное, – отмахнулся Агрогорн. – А, бюстгалтерию… Еще про нее песня есть – бюстгалтер, милый мой бюстгалтер…
Герои таращились на предводителя, словно ящерицы на решившего поговорить с ними ангела.
– Чего уставились? Так называется человек, который деньги считает.
– А, кхе-кхе… – протянул Стукнутый Черный. – А я всегда думал, что этим словом обозначается что-то, ну, другое…
Ткань, закрывавшая его лицо, несколько покраснела.
– Ты ошибался, – уверенно заявил Агрогорн, а затем повернулся к выходу из таверны. – Так, это еще кто?
Дверь «Сломанного меча» открылась, и внутрь шагнул Гранд Кобызяк, большой и злой, точно готовый к извержению вулкан. Вскоре стало ясно, что явился он не один, а в компании дюжины молодых людей, которых охотно приняли бы на работу в любую голливудскую кинокомпанию.