Через десять секунд после удара Ким получил сообщение на пульт. Ещё через минуту он был уже в пути.
…Трассы становились опасны. И это было тем более неприятно, что в тех слоях, где нормальным считалось иметь индивидуальный транспорт, обойтись без Трасс не представлялось возможным. Система внешнего управления позволяла срастить достоинства личных «ездилок» с преимуществами общественных «возилок» – но как велик оказался соблазн порулить самому, да ещё и быстрее всех!
– На что они рассчитывают? – безнадёжно спросил Ким у Невилла, хорошо знакомого инспектора Трасс. И Невилл, находившийся за два часовых пояса к востоку, шумно вздохнул у Кима в ушах:
– По-моему, они просто не думают. Проследить реакцию Трассы, вычислить машину – на счёт «раз»… Но ничего не может случиться. Они в это верят, ты знаешь…
Медпомощь раненому пришла через сорок секунд после столкновения – врач опередил Кима почти на одиннадцать минут. Ким увидел сперва полосатую спортивную туфлю, одиноко мигавшую голубым маячком, потом белую тряпочку, прилепившуюся к дорожному покрытию, потом – медкапсулу, формой похожую на старинный тюбик с зубной пастой, полупрозрачную, как щитки на транспортёре. В капсуле неподвижно лежал человек; рядом сидел по-турецки врач в ярко-жёлтом, светящемся под фарами комбинезоне, по-птичьи поводил головой, видимо, управлял лечением со встроенного пульта.
Тёмные стенки капсулы прояснились, сделавшись вдруг совершенно прозрачными; Ким увидел лицо раненого. Потерпевший был крайне раздражён и обижен.
Врач перевёл дыхание и обернулся. Ким сперва подумал, что он очень молод, и только секунду спустя узнал племянника Мишу.
– Сложный перелом бедра, – сказал Миша вместо приветствия. – Ну и сотрясение мозга. Неделя реабилитации, никак не меньше.
Пациент что-то пробормотал сквозь зубы.
– Мы вас отвезём домой, – сказал Миша. – Наладим систему, вам ничего не придётся делать. Только поправляться, – он через силу улыбнулся. Видимо, функция «подбадривание пациента» не была его сильной стороной.
Ким попытался вспомнить, сколько Мише сейчас должно быть лет. Восемнадцать? Девятнадцать? Он, Ким, ничего не понимал в современной медаппаратуре. Он не мог дистанционно управлять капсулой. Мог на ощупь определить перелом, расшифровать снимок, загипсовать… Ну, ещё ввести анальгетик. Всё.
– Ч-чёрт, – простонал раненый. – Ну почему… почему? За что?!
Ким прикрыл глаза, вызывая запись инцидента, сделанную Трассой. Картинка была чёрно-белая – может быть, потому, что в момент столкновения память Трассы была перегружена; в протоколе автомобиль-нарушитель фигурировал как «розовый»…
Лоскутки ободранной краски трепетали на ограждении, будто цветочные лепестки.
– За что? – горестно бормотал Мишин пациент. Ким смотрел на него, и две картинки накладывались одна на другую: бледный обиженный человек в медкапсуле – и тело, высоко подброшенное розовым смерчем. Мелькнувшие в воздухе ноги в полосатых спортивных туфлях…
– М-да, – пробормотал Ким.
– Так я даю команду на возвращение? – спросил Миша.
– Пётр Артурович, я представитель координации, – сказал Ким обиженному человеку. – Того, кто вас сбил, ожидает наказание… Сейчас вы хотите с кем-то связаться?
– Я уже позвонил жене, – сказал Артурович и поморщился. – Нет, ну какая скотина! Именно сегодня… Ну почему?! За что? Что я ему сделал?
– Вы знаете, кто вас сбил? – удивился Ким.
– Я не о том, кто меня сбил, – сухо отозвался Артурович. – Я о том, кто… Ну да ладно. Ладно…
– Позвони мне, – сказал Ким племяннику. Миша коротко кивнул.
– Можно мне наконец-то сесть? – сварливо спросил потерпевший.
* * *
Розовая «двойка» без имени нашлась раньше, чем потерпевший Пётр Артурович Шейко был доставлен домой. Машина-виновница к тому времени вернулась под контроль Трассы и законопослушно текла в потоке других машин, негустом потоке, четыре полосы всего; повинуясь координаторскому приказу, Трасса вывела «двойку» из движения и припарковала у обочины.
Ким представился.
– Мы вообще-то спешим, – сказал пассажир, светловолосый мулат, определённый поисковиком как Игорь-Дитрих Крошкин. Рядом с ним на водительском месте сидела очень высокая женщина с «обновлённым» именем – Акация Светоряд; на третьем переднем сидении валялась, забросив ноги на ветровое стекло, девочка лет трёх. Относительно девочки поисковик сбоил.
– Сорок три минуты назад вы вышли из-под контроля Трассы, – сказал Ким. – Двадцать девять минут назад вами был сбит человек… Вам показать запись или вы вспомните сами?
– Он просто там стоял, – сказала Акация Светоряд. – Никто не заставлял его там стоять.
– Ну и когда мы снова поедем? – спросила девочка.
– Это ваша дочь? – Ким разглядывал носочки с массажем, молотящие по стеклу.
– Нет, – сказал Игорь-Дитрих Крошкин.
Поисковик наконец-то выдал ответ: девочка была Полиной Миллер, двух с половиной лет, проживающей с родителями в соседнем слое за двести километров отсюда.
– Она просто хотела покататься, – сказала Акация Светоряд. – Мы потом позвоним её родителям или координаторам, чтобы они её отвезли обратно.
– Поехали, – сказала девочка. – Я хочу быстрее.
– Вы хоть интересовались, что случилось с человеком, которого вы сбили? – спросил Ким. – Смотрели новости?
– Почему мы должны интересоваться? – удивился Игорь-Дитрих Крошкин.
– Мы его даже не знаем, – добавила Акация Светоряд. – Зачем эти ритуальные вопросы?
Обоим было не больше тридцати. Оба родились при Пандеме.
– Боюсь, вам придётся отвечать, – сказал Ким. – За подобные деяния как минимум понижают в статусе…
– Почему это? – возмутилась Акация Светоряд. – Мы не роботы, чтобы Трасса нами управляла… Почему мы не можем ездить, как хотим?
– Потому что вы покалечили человека.
– Но он же просто там стоял!
– Вы могли его убить.
– Не могли, – возразил на этот раз Крошкин. – Мы сами могли бы убиться, но не убились, потому что Полечка с нами захотела покататься…
Неужели мне хочется его ударить, удивился Ким. Какое постыдное… какое непреодолимое желание.
Игорь-Дитрих Крошкин нахмурился:
– А вы… Ким Андреевич… Вы что, в самом деле верите, будто мы могли его убить? И будто что-то такое… эдакое… на самом деле может случиться?
* * *
– Они просто подобрали девочку на дороге, – сказала Александра.
Она сидела у себя дома, Ким видел, как за спиной её мерцает, выстраивая призрачные замки, свемуз-композиция «Вельветовый джинн».