– Вы похожи на кого – то, кого я знал давным-давно, – сказала Энни. – Но я не помню кто …
– Ты действительно знала меня давным-давно, – прошептал я. – Восемнадцать лет назад.
– Ерунда! – фыркнула Энни. – Вы тогда были только ребенком.
– Нет, – сказал я. – Я взрослею медленно. Я был немного старше, чем Дэриус, когда ты видела меня в последний раз.
– Это – шутка? – она почти засмеялась.
– Посмотри на него, мама, – сказал стремительно Дэриус. – Посмотри на него по-настоящему.
И она это сделала. И на сей раз, я увидел кое-что в ее лице и понял, что она знала, кто я такой, секунду смотря на меня – она только, еще не призналась в этом себе.
– Слушай свои инстинкты, Энни, – сказал я. – У тебя всегда были хорошие инстинкты. Если бы у меня был твой нюх на неприятности, возможно, я не попал бы в этот беспорядок. Возможно, у меня было бы больше ума, чтобы не красть ядовитого паука …
Глаза Энни расширились.
– Нет! – выдохнула она.
– Да, – сказал я.
– Тебя не может быть!
– Я.
– Но … Нет! – заворчала она, твердо на сей раз. – Я не знаю, кто научил вас этому, или что вы думаете добьетесь этим, но если вы быстро не уйдете, то я буду…
– Я бьюсь об заклад, что ты никогда не говорила никому о Мадам Окте, – прервал я ее. Она задрожала от упоминания имени паука. – Бьюсь об заклад, что ты держала это в секрете все эти годы. Ты, должно быть, предположила, что она имела некоторое отношение к моей «смерти». Возможно, ты спрашивала Стива об этом, так как он был тем, кого она укусила, но я держу пари, что ты никогда не говорила маме или…
– Даррен? – прохрипела она, перепутанные слезы, брызнули из ее глаз.
– Привет, сестра, – улыбнулся я. – Долгое время не виделись.
Она уставилась на меня, потрясенная, и затем сделала то, что я думал, случается только в слащавых старых фильмах – ее глаза закатились, ноги подкосились, и она упала в обморок!
Энни сидела в своем кресле, свежая кружка горячего шоколада, стояла между ее руками. Я сидел напротив нее на стуле, который я стянул с другой стороны комнаты. Дэриус стоял возле телевизора, который он выключил вскоре после того, как Энни упала в обморок. Энни немного сказала, начиная с восстановления. Как только она пришла в себя, она вжалась в кресло, пристально посмотрела на меня, разрываясь между ужасом и надеждой, и просто ахнула:
– Как?
С тех пор я провел время, наполняя ее. Я говорил спокойно и быстро, начав с мистера Крепсли и Мадам Окты, объясняя сделку, которую я заключил, чтобы спасти жизнь Стиву, давая ей быстрое краткое изложение лет, которые я провел в качестве вампира, вампирцы, война Шрамов, выслеживание властелина вампирцев. Я не сказал ей, что Стив был властелином или связан с вампирцами – я хотел видеть, как она отреагирует на остальную часть истории прежде, чем поразить ее этим.
Её глаза не выражали никаих чувств. Невозможно было понять, что она думает. Когда я добрался до
части истории с участием Дэриуса, ее взгляд скользнул от меня к сыну, и она немного подалась вперед, когда я рассказывал о том, как он, обманутый, помогал вампирцам, стараясь не упоминать Стива. Я закончил своим возвращением в кинотеатр, смертью Шенкуса и признанием Властелина Вампирцев в том, что Дэриус мой племянник.
– Дэриус пришёл в ужас, когда узнал правду, – сказал я. – Но я сказал ему не винить себя. Множество людей старше и благоразумней, чем он, были обмануты Властелином Вампирцев.
Я остановился и ждал ее реакции. Она не заставила себя долго ждать.
– Ты безумец, – сказала она холодо. – Если ты мой брат –и я не уверена на сто процентов – тогда, независимо от болезни, как обьяснить твой рост? Вампиры? Вампирцы? Мой сын в
союзе с убийцей? – она усмехнулась. – Ты сумасшедший.
– Но это правда! – воскликнул Дэриус. – Он может доказать это! Он сильнее и быстрее любого человека. Он может…
– Замолчи! – Энни рявкнула с такой злобой, что Дэриус мгновенно заткнулся. Она посмотрела на меня в ярости. – Убирайся вон из моего дома, – рыкнула она. – Держись подальше от моего сына. Даже не возвращайся.
– Но… – начал я.
– Нет! – крикнула она. – Ты не мой брат! Даже если ты утверждаешь, не можжет быть! Мы похоронили Даррена 18 лет назад. Он умер, и я хочу, чтобы так и оставалось. Мне все равно, ты это или не ты. Я хочу, чтобы ты ушёл из моей жизни – нашей жизни – немедленно.
Она встала и указала на дверь.
– Вон!
Я не сдвинулся. Я хотел. Если бы не Дэриус я бы уполз как пнутая собака. Но она должна была знать, кем стал ее сын. Я не мог уйти, не убедив ее в опасности, в которой она была.
Пока Энни стояла, указывая на дверь, с дико дрожащими руками, искривленным от гнева лицом, Дэриус отошел от телевизора.
– Мама, – сказал он тихо. – Разве ты не хочешь узнать, как я присоединился к вампирцам и почему я помогал им?
– Нет никаких вампирцев! – завопила она. – Этот маньяк заполнил твое воображение ложью и…
– Стив Леонард – властелин вампирцев, – сказал Дэриус, и Энни, остановилась как вкопанная. – Он приехал ко мне несколько лет назад, – продолжал Дэриус, продвигаясь медленно к ней. – Сначала мы просто гуляли вместе, он водил меня в кино и на обед, и все такое. Он сказал мне не говорить тебе. Он сказал, что ты не захочешь этого, что ты заставишь его уйти.
Он остановился перед нею, потянулся, взял ее за руку и мягко опустил вниз.
Она, молча на него уставилась.
– Он – мой папа, – сказал Дэриус печально. – Я доверял ему, потому что я думал он любит меня. Именно поэтому я верил ему, когда он говорил мне о вампирах. Он сказал, что он говорит мне это для моей защиты, что он волнуется обо мне – и тебе. Он хотел защитить нас. Вот здесь это началось.
Потом я стал принимать более активное участие. Он учил меня, как использовать нож, как стрелять, как убивать.
Энни опустилась назад в кресло, не в силах ответить.
– Это был Стив, – сказал Дэриус. – Стив, который втянул меня в беду, который убил мальчика-змею, который организовал возвращение Даррена, чтобы он увидел тебя. Даррен не хотел – он знал, что причинит тебе боль – но Стив не оставил ему никакого выбора. Это правда, мама, все, что он сказал. Ты должна верить нам, потому что это был Стив, и я думаю, он может вернуться – прийти за тобой – и если мы не будем готовы …, если ты не поверишь …
Он застопорился, исчерпывая слова. Но он сказал достаточно. Когда Энни посмотрела на меня снова, в ее глазах был страх и сомнение, но никакого презрения.