В дверь ванной – там, на мониторе – постучали:
– Арсен, ты еще долго там? Все в порядке?
«Да, ма, все в порядке», – набил он ответ в окошке чата.
– Точно? – голос в наушниках звучал теперь обеспокоенно. – Арсенка, ты какой-то пришибленный, что случилось?
«Я устал… Я сейчас выйду».
– Не пугай ты их так, – сказал Максим.
Максим был рядом, в двух шагах. Ближе, чем нарисованные родители. В этой комнате с мониторами на стенах Арсен бывал уже не раз. Сейчас мониторы работали все: ходили тени. Брели люди из метро, брели покупатели вдоль стеллажей магазина, на общем плане какой-то транспортной развязки красным выделялись машины, превышающие скорость. Максим насвистывал, и Арсен, чтобы не слышать его, плотнее прижимал к ушам поролоновые наушники.
– Не пугай их, – вкрадчиво повторил Максим. – Выводи персонажа из ванной. Они подумают хрен знает что.
«Выводи персонажа…»
Арсен кликнул мышкой по дверной защелке. Открылась дверь, и на экране появилась мама, встревоженная, в тяжелом бирюзовом халате:
– Арсенка, ты здоров?
Движением мыши он заставил нарисованного мальчика на экране коснуться плеча нарисованной женщины:
«Все класс. Спать охота…»
– Полдесятого вечера! Ты никогда так рано не ложился. Померяешь температуру?
«Могу, – написал Арсен в окошке чата. – Нормальная».
Он увел персонажа в свою комнату, уложил в кровать и укрыл одеялом с головой. Экран потемнел: выключили свет в коридоре, мама и папа о чем-то говорили на кухне, но слов нельзя было разобрать, даже увеличив звук до максимума. Арсен стащил с головы наушники и свернул окно. На рабочем столе у Максима была лесная полянка с высоченными ирисами, лиловыми и сиреневыми.
Максим молча отодвинул от него клавиатуру и поставил на край стола стакан чая со свисающей на ниточке этикеткой от заварного пакетика:
– Осторожно только. Клаву мне не залей.
– А я тебе доверял, – тихо сказал Арсен.
– Правильно делал, – Максим смотрел ему в глаза. – Я не собираюсь тебя запугивать или наказывать. И в мыслях не было. Это просто информация – я хочу показать тебе, объяснить, с чем ты на самом деле… столкнулся, скажем так.
– Я не понимаю.
– Я объясню. В данный момент ты поражен вирусом. То есть на самом деле это куда более сложный информационный феномен, но я называю его вирусом для удобства пользователя. Это «вероятностный червь»: программа, которая пробирается в прошлое вдоль ствола твоей судьбы и путем незаметной манипуляции подменяет вероятности. Итак, пятнадцать лет назад твоя мама вышла замуж не за твоего отца, а за другого человека. Разумеется, у этой пары ты не мог родиться. Поэтому сейчас тебя нет, ты – информационная флюктуация, и если дать системе команду «удалить временные файлы», тебя выметет на фиг.
Максим говорил и улыбался. Арсен соображал прозрачно-ясно, только волосы на затылке шевелились.
– Что я должен делать, чтобы все вернуть?
– Отлично! – Максим потер ладони. – Никаких слез, соплей, никакой рефлексии, только действие, браво. Случай твой серьезный, вирус плохой, глубоко перестраивающий реальность, просто так вылечить его нельзя.
– А если я тебя убью?!
– Не спеши. Во-первых, как ты меня убьешь? Голыми руками? Сомневаюсь. Во-вторых, я единственная твоя надежда. Есть возможность удалить зараженный файл и заменить его здоровой копией. Я это сделаю для тебя.
– Сделай сейчас. Пожалуйста.
– Учти, что девочка, дочь твоей мамы, реально существующий человек, уйдет в небытие.
– Посадишь ее перед монитором! Играть в свою жизнь!
– Она мне не нужна, она бездарная по сравнению с тобой.
– Макс, – Арсен сцепил пальцы. – Я сойду с ума. Я уже близко.
– Не сойдешь, – Максим улыбнулся краешками губ. – У тебя отличная способность к адаптации… Сейчас я все сделаю как было.
– Пожалуйста!
– Я сделаю. Ты не бойся. К сожалению, есть неприятная деталь процесса.
– Какая?
– Мне придется тебя убить. Ты часть зараженного файла.
Максим виновато улыбнулся. Арсен мигнул, разгоняя вдруг наступившую темноту.
– Это как инициация, знаешь? – Максим все еще улыбался. – Иногда, чтобы родиться заново, нужно умереть.
Контракт, подумал Арсен с горчайшей иронией. Папа еще подписал… Тренинг… Фирма… Маньяк!
Он помедлил еще мгновение, расслабившись, вводя врага в заблуждение, а потом одним резким движением подхватился, сорвался, кинулся к двери. Офисный стул отъехал, вращая пятью колесиками, и грохнулся о стену. Почуяв врага за плечом, Арсен резко рванулся в сторону и угадал – пальцы Максима соскользнули с рукава тенниски, не успев зацепиться. Арсен перемахнул через стол, компьютерная мышь сорвалась и повисла на проводе. Арсен кинулся к двери: там люди… Офис… Служба безопасности… Не может быть, чтобы все они были в сговоре, этого не может быть……
Его схватили сзади за воротник. Арсен вырвался из тенниски, затрещала ткань, и посыпались пуговицы. До двери оставалось три шага…
Его перехватили локтем за горло – сгибом руки, как скобой за шею. Арсен забился, вцепился в эту руку ногтями, потом, извернувшись, зубами. Его швырнули обратно, опрокинули на стол, так что посыпались градом шариковые ручки, скрепки, зажигалки, грохнулась коробочка мобильного телефона, Арсен увидел над собой потолок и лицо Максима. Какое счастье, что Максим не улыбался этой своей маньяческой ухмылочкой, – Максим был зол, разъярен и даже растерян. Сквозь ужас, давивший Арсена, пробилась лучиком мысль: не все потеряно.
– На помощь! На по…
Холодные и очень твердые, будто резиновые, пальцы сомкнулись у него на горле. Он закричал теперь от боли, но вырвался только хрип. Звезды – на этот раз не нарисованные – запрыгали перед глазами, а потом окончательно потемнело, Арсен провалился в темноту, в кромешный ужас, в кошмар…
И сел на постели. Сердце выпрыгивало, пот лил со лба, майка промокла, и кто-то дышал рядом, будто в припадке астмы. Арсен не сразу понял, что это он так дышит, это его дыхание похоже на свист разорванных мехов.
Он был в своей комнате. Вот стол, вот компьютер, книжная полка, учебники неровным строем. Вот желтенькая шеренга – полное собрание сочинений Пушкина. Вот «Библиотека приключений», цветные тома с вытертым золотым тиснением. Вот приоткрытый шкаф, свитер свесил из щели рукав, касаясь пола, будто кланяясь в пояс. Вот абажур, наполовину задернутые клетчатые шторы… Ковер со следами от щетки пылесоса… Под столом, у самой стены, шарик от пинг-понга, который мама не заметила, убирая…
Обыденный строй предметов, привычные очертания за окном, запах собственной спальни подействовали на Арсена как укол сильного обезболивающего. Часы на стене, на которые по утрам первым делом падал его взгляд, показывали десять. Десять утра? Вечера?!