Book.

Я заревела в голос, и на смену жалости к себе пришёл стыд. Он погнал меня выше и выше. Я цеплялась за каждую трещину, за каждый выступ, даже за колючие стебли. Пару раз чуть не свалилась вниз. Слёзы высыхали, их сдувал ветер, я лезла и лезла, не обращая внимания ни на что, и когда я выбралась на «плечо» коту и посмотрела вокруг — у меня дух захватило.

Вот она, новая волшебная страна. Такая красивая…

Я уселась на камень и обхватила колени. Вот бы никогда не уходить отсюда. Здесь и остаться навсегда.

Что случится с моим миром, если я здесь — в Королевстве — погибну? Вряд ли Оберон не предусмотрел этой возможности. Он всегда был со мной честным, Оберон. В дороге с магом может случиться что угодно — разве это повод навсегда «замораживать» его мир?

Жаль, я вовремя не спросила об этом короля. А теперь придётся догадываться, убеждать себя: мир вернётся к обычной жизни. Только меня уже в нём не будет. Жальче всех маму, но даже она утешится. У неё же есть Петька и Димка…

Шло время. Наверное, совет уже закончился. Интересно, какой нам вынесли приговор? Хотя нет. Ни капельки не интересно. Море штормило все сильнее — барашков становилось больше, а солнечные блики, наоборот, пропали: на солнце набежала туча, море сделалось матовым и непрозрачным. Волны разбивались о камни между передними лапами «кота». «Плечо», где я сидела, было высотой примерно с девятиэтажный дом.

Над кручей — вдоль «морды» кота — тянулся выступ, не шире жестяного козырька над балконом. Подходящая тропинка для горной козы: не помню, кто мне рассказал «козью тайну». Коз долго считали самыми храбрыми на земле животными: как же, прыгают по камушкам над страшной пропастью! А потом оказалось, что они просто очень близорукие и не видят ничего дальше собственных копыт…

Я встала. Ступила на выступ. Повернулась к скале спиной, прижалась, сделала приставной шаг.

Ветер гладил лицо. Тёплый ветер странствий. Я почему-то вспомнила Ланса, который погиб из-за меня. И сделала ещё один шаг.

Вниз не смотрела. Что мне там надо? Ну, острые скалы. Ну и пусть.

…А всё-таки было много хорошего. Был день, когда мне вручили посох. Была разведка с Обероном. Был тот момент, когда Гарольд сказал мне: «Ты настоящий друг». Был трубач, которому я затянула рану. Всё было. Есть что вспомнить.

Даже моя победа над туманной бабищей чего-то стоит. Даже «водолазы», которых я расшвыряла позапрошлой ночью, стоят немало. Конечно, в последних моих «подвигах» была храбрость, но не было славы…

Может, принц и Эльвира догадаются рассказать обо всём Оберону? И тот признает: всё-таки она была достойным магом дороги. Давайте не будем вспоминать её предательство…

Каменный карниз сделался совсем узким. Ступни могли вот-вот соскользнуть. Я посмотрела на горизонт…

В этот момент солнце проглянуло из-за облаков, между мной и горизонтом легла сверкающая дорожка.

Преодолевая ужас, от которого сводило живот, я раскинула руки и запела, стараясь перекричать ветер:

Наверх вы, товарищи, все по местам!

Последний парад наступает!

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»…

На слове «Варяг» я оттолкнулась от скалы и полетела вниз, на камни.

Ветер сделался плотным до невозможности и почти горячим. И он сжался, как резиновая подушка. Само время сжалось: мне казалось, что я падаю очень медленно. Мне казалось, я вижу, как приближаются скалы, и хочу закрыть глаза, но не могу! И вот верхушка самого острого камня уже перед моим лицом…

Время остановилось совсем. Я зависла в воздухе… Замерла…

И вдруг заскользила над скалами по воздуху, как по льду, самому скользкому, раскатанному санками и ногами и чьими-то пальто. Я скользила вперёд и вниз, вот уже подо мной море, и я зависла над волнами метрах в трёх…

Я увидела свою тень на поверхности воды. Завопила от ужаса, потеряла равновесие и грохнулась вниз, в море, в волны и брызги. Вода тут же набралась в сапоги, я испугалась теперь уже, что тону, забилась, забарахталась…

И нащупала ногами дно. В этом месте вода была мне по грудь. Я встала; большая волна подхватила меня под мышки, протащила вперёд и кинула на песок. Мокрая, жалкая, я поднялась на четвереньки и выбралась на берег — пока другая волна не приложила меня о камень…

У меня зуб на зуб не попадал.

— Лена!

В двух шагах стоял Оберон — а ведь ещё минуту назад никого поблизости не было!

— Ты что, рехнулась?!

Он схватил меня за шиворот и рывком вздёрнул на ноги. Он был по-настоящему взбешён: борода стояла дыбом, глаза казались чёрными из-за огромных зрачков, на щеках горели красные пятна. Я испугалась, что он меня ударит.

— С ума сошла? — Он здорово тряхнул меня за плечи. — Так никто не взлетает! Так даже я не взлетаю! Так можно разбиться, ясно тебе? Это же чёрт знает что! Это самоубийство!

Он кричал на меня — в первый раз в жизни. А я смотрела и не понимала, чего он хочет.

Он вдруг перестал кричать. Присмотрелся. Сказал другим голосом, тихим и хрипловатым:

— Лена? Ты что?

Я молчала.

— Лена, — сказал он с ужасом. — Ты…

Он выпустил меня, и я сползла, как дырявая надувная кукла, на песок.

Король стоял надо мной. Ветер раздувал его дорожный плащ. И шумело рядом море. И ползли по мокрому песку уносимые волной камушки.

Оберон наклонился и взял меня на руки. И куда-то понёс. Я слышала его шаги и дыхание и видела, как летят по небу облака.

— Лена, так нельзя.

— Почему?

— Потому что это глупость. И ещё потому, что человек отвечает не только перед собой. О маме ты подумала?

— Подумала… Я всё равно к ней не вернусь.

— Почему?

— Потому что я предатель.

Он долго молчал.

— Вы же сами знаете, что я предатель.

— Лена, — сказал он почти жалобно. — Ты можешь рассказать мне, что случилось?

— Пусть они расскажут.

— Они не расскажут! Они будут врать, бесполезно, по-глупому, но будут врать и делать наивные глаза… И тебя заставят.

— Меня не заставят.

— Уже заставили! Только им как с гуся вода, а ты со скалы кидаешься…

Под ногами у короля поскрипывал гравий. Он нёс меня легко, будто мне было годика три.

— Почему он такой?

Оберон тяжело вздохнул — я почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь.

— А какой он? Просто парень. Просто слабовольный. Просто эгоист. Мало таких?

— Не знаю.