Я сама с трудом удерживалась, чтобы не перейти на бег. Магу не к лицу трусить вдогонку за людоедом. Я устала, запыхалась, отстала на десять шагов, потом на двадцать, и вот, когда я готова была уже махнуть рукой и сесть отдыхать на обочину — Уйма вдруг остановился.
Он смотрел в небо. Я сперва догнала его — неторопливо, стараясь дышать потише. И только потом проследила за его взглядом.
Казалось, за близким горизонтом бушевал пожар. В тучах, как в мутном зеркале, отражались красные сполохи.
— Это что?
— Это перевозчики, если хочешь знать, — сказал Уйма, не отрывая взгляда от горизонта. — Огненные шары.
Максимилиан стоял, закрыв глаза. Плечи его поднимались и опускались. На бледном лице поблёскивали дождевые капли. С неба лило всё сильнее.
— Дождь, — сказала я нерешительно.
— И что?
— Ну спрятаться бы. Под какой-нибудь ёлкой. Ночь на дворе…
Уйма наконец-то посмотрел на меня. Потом — искоса — на некроманта. Мальчишка едва держался на ногах.
— Ладно, — неожиданно согласился людоед. — Всё равно до пристани ещё… Смотри!
Я разинула рот. Из-за холма поднималось солнце — круглое, пылающее, вот оно вылезло наполовину, вот приподнялось над горизонтом, освещая всё вокруг слабым красным светом, вот поднялось выше… И замерло, будто решая, что делать теперь.
Прошла длинная и страшная минута, прежде чем я поняла: это не солнце. Это полный огня воздушный шар.
— Неужто угнали? — пробормотал Уйма. — Опередили, что ли?
— Там их полно, — тоненьким детским голоском сказал Максимилиан. — Два или три… Вон как полыхает…
— Разговорился, — заметил Уйма, и некромант под его взглядом втянул голову в плечи. — Ну что, маг, веди нас под ёлку. Показывай, где ночлег.
* * *
Забившись, будто новогодние подарки, под нижние ветки большой разлапистой ели, мы кое-как умостились на подушках из буро-зелёного мха. Здесь пока ещё было сухо, но первые капли уже просачивались сквозь хвою. Вспомнив, чему учил меня Гарольд, я взяла у людоеда нож, воткнула его в мох остриём кверху и, сосредоточившись, попыталась раскалить лезвие.
С третьего раза у меня получилось. Нож засветился оранжевым, воздух вокруг лезвия задрожал, я протянула руки к теплу, довольная и гордая собой. Уйма, крякнув, вытянул из рукавов волосатые лапищи и сделал то же самое. Максимилиан, в последний раз хлюпнув носом, последовал нашему примеру. У него были тонкие бледные пальцы с длинными, как у Бабы-яги, когтями. Неприятно смотреть на такие руки — особенно когда знаешь, что они могут с тобой сотворить.
— Что же, — Уйма завозился, снимая с пояса мешочек с семечками правды. — Спать вроде рано ещё, а вот поспрашивать можно. Да.
— Так скажу, — буркнул Максимилиан.
— Так ты соврёшь, обязательно соврёшь, сопля. А ну-ка разевай пасть!
Максимилиан не сопротивлялся. Что же такое довелось ему услышать сегодня днём, если он не только не пытается освободиться, но покоряется Уйме, как раб?
Сглотнув серую горошину, некромант страдальчески поморщился.
— Говори, — начал Уйма, — кто такой Мастер-Генерал?
— Великий полководец.
Я наставила уши, но Максимилиан молчал. Ответ на вопрос был дан, семечко правды успокоилось, некромант смотрел на Уйму непроницаемыми чёрными глазами.
Людоед нахмурился.
— Я же сказал, что и так скажу, — пробормотал мальчишка, отводя взгляд. — Мастер-Генерал… Когда он жил, он был великий воин-волшебник. А мать его была ведьма, вот и дала ему не одну жизнь, а девять. И получалось вот как: его убьют в битве, он переносится в чертоги, чтобы, значит, пировать со всеми павшими воинами. Ещё раз убьют — опять переносится… Честно говоря, я и сам не понимаю до конца, как это произошло, но только теперь в нашем мире есть ровно восемь мёртвых тел и один живой Мастер-Генерал.
— Он что, переселяется из тела в тело?!
— Ну да. Как если бы у него было девять одинаковых домов и он жил бы в них по очереди. Где-то умер — в другом месте ожил. И сразу в бой. Чтобы не тратить время. Он не пирует, не спит и не ест, не любит женщин. Он только сражается, — некромант вздохнул. — Это большое сокровище, тело Мастер-Генерала. Если бы у моей мачехи его не было — давно бы всех перебили и замок сровняли с землёй.
— Он великий воин, — сказал Уйма с непонятным выражением.
— Под его рукой, — глаза Максимилиана чуть затуманились, — все становятся воинами. Старые деды и бабы, трусы, калеки — все. И не только люди. Можно хоть кукол нашить из мешков, из дерева вытесать или из глины слепить. Правда, солдаты из глины разваливаются слишком быстро… Зверей можно послать в сражение. Если у тебя есть Мастер-Генерал — всё, считай, ты победил. Да что угодно можно сделать!
Максимилиан замолчал. Большая холодная капля просочилась сквозь хвою и упала мне за шиворот.
— Что же, — тихо спросил Уйма, — и замок Принца-деспота можно взять?
— Ну, — некромант поёжился под его взглядом. — Вообще-то… нельзя.
— Не пробовали?
— Пробовали… однажды. Нашлись такие. Только Принц-деспот все входы закрыл, войско побилось-побилось о камень, да и разбилось. Короля ихнего прихлопнули, а в Мастер-Генерала засадили стрелу. С тех пор они, говорят, всё потеряли: и замок свой, и землю, и людей. Так и ходят, и Мастер-Генерала с собой носят, мёртвого, конечно, с двумя стрелами. Думают, он оживёт.
— Да мы же их видели! — не выдержала я. Некромант даже не взглянул в мою сторону:
— А только он никак не встанет, с двумя-то стрелами.
— Ну надо же, — пробормотала я саркастически. — Со стилетом вставал, а со стрелами…
— После поражения он не оживает, — Максимилиан по-прежнему обращался к Уйме. — Если разбили — значит, всё. Протухло.
Красное лезвие ножа светилось в темноте. Я сидела, скрестив ноги, положив на колени посох. Что же получается? Мы с таким трудом и риском нашли двух принцев, а толку от этого никакого. Принца-деспота не принудить, Принца-пленника не освободить. Столько сил и времени — коту под хвост…
Людоед исподлобья смотрел на красное лезвие, и по глазам его нельзя было сказать, о чём он думает.
— До страны вулканов долго лететь? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Некромант хотел ответить, но Уйма вдруг поднял голову:
— А как он вообще выбирает, где ему оживать? Я не сразу сообразила, что он имеет в виду Мастер-Генерала.
Некромант шмыгнул носом. Вытер сопли тыльной стороной ладони:
— Говорят, он приходит на последний бой. Так говорят. Если он кому-то очень-очень нужен. Ну вот как моей мачехе, когда Принц-деспот своей армией на наш замок попёр.