— Отказывал, — сказала Алиса очень взрослым, отстраненным голосом, и Вова сразу же ей поверил.
Сзади стал сигналить навороченный черный Мерседес. Вова дождался просвета справа и снова поменял ряд. Обиженно мяукнул серый Фольксваген.
Дождь сделался сильнее. Дворники замотались туда-сюда без остановки.
— А велики наши на крыше, — сказала Алиса.
— Ну и что?
— Дождем помоет…
Вова ткнул пальцем в кнопку радиолы. В салоне завертелась бессмысленная песенка без начала и конца.
— Круто сейчас на скутере, — Алиса смотрела боковое в зеркало.
— Что?
— Да вон, тетка безумная на скутере отжигает…
— Хрустики, — пробормотал Вова. — Ненавижу их.
* * *
Что он творил на трассе! Что этот идиот творил! Обгонял, притормаживал, ему сигналили со всех сторон, и видимость сокращалась с каждой секундой, и кислотная городская вода пенилась под колесами. Дождь лил, брея поздние белые одуванчики на обочине.
Любой маневр Пежо заставлял ведьму подпрыгивать на сиденье. Зато когда машина с велосипедами на крыше наконец вливалась в ряд и несколько минут шла спокойно, Ирина начинала мерзнуть; пальцы ее на руле задубели и потеряли чувствительность.
Сама того не желая, она думала о женщине, несколько лет назад сфотографировавшейся на пикнике, с мужем и детьми. И муж еще был жив.
— Ты опасно едешь, — сказал в затылок демон.
— А что ты предлагаешь? Что, что?!
Демон снова замолчал.
— Что тебе сделала эта бедная тетка, твоя вдова? — Ирина не могла успокоиться. — Почему нельзя отпустить человека с миром? Она бы замуж вышла второй раз, у детей был бы отец! Так нет, надо глумиться. Надо запомниться, заполнить своей смертью ее жизнь, пусть поседеет раньше времени…
— Ничего она не поседеет.
— Да она уже седая!
— Ну, покрасится, невелик труд.
— Скотина ты, Олег.
— Она при живом муже распрекрасно жила с другим мужиком, и все было о-кей.
Дождь бил ведьму по щекам:
— А, так ты ревнуешь…
— Ведьма, — сказал демон ей в самое ухо. — Помолчи, я тебя очень прошу. А то ведь убьешься на этой тарахтелке. Костей не соберешь. Я тебе обещаю.
Ирина нашла за пеленой дождя очертания велосипедов на крыше машины — и, сжав зубы, добавила оборотов.
* * *
— Надо было тебе с ним остаться, с дедом, в смысле. Задобрить.
— И выйти к банкетному столу в потной майке? Идеально. Все в восторге.
Дождь хлестал по ветровому стеклу Пежо.
— Да не переживай, — сказала Алиса, глядя на дорогу. — Я сказала, что возьму сегодня — значит, возьму.
— Наличными?
— Да. Я знаю, он карточкам не очень-то верит.
— Спасибо, — голос у Вовы дрогнул. — Я знал, что ты настоящий…
В кармане у него задергался телефон. Заиграла ретро-песенка: «Мы в блеске спиц летим быстрее птиц, кругом мельканье лиц…»
— Не бери трубку! — Алиса с беспокойством посмотрела в зеркало на плывущий сзади самосвал. — Дай, я…
Но Вова уже вытащил телефон из нагрудного кармана рубашки.
— Алло, — теперь он держал руль одной рукой. — Да… Ну, помню, — голос у него изменился, слегка охрип. — Завтра будут… Нет, Славик сказал, можно завтра. Нет, Славик… ну я же не вру! Славик так сказал, что можно, я завтра поднесу… Я не кормлю завтраками, я…
Он замолчал. Резко ушел направо; сзади взревели одновременно два или три гудка, а потом послышался удар, от которого волосы у Алисы встали дыбом.
* * *
Ведьме случалось переживать и страхи, и ужасы, но этот момент был одним из самых жутких.
Завизжали тормоза. Заскрежетало железо. Задымились следы покрышек на мокром асфальте. Три или четыре машины столкнулись, перегородив трассу. Ирина вильнула направо, и маленькие колеса скутера пересчитали все выбоины на обочине.
— Все, — скрипуче сказал демон.
Трасса остановилась, сзади прибывали и тормозили, замирали, сигналили машины; впереди вдруг открылся просвет, и в него, как призрак в водяной дымке, беззвучно и плавно ушел силуэт машины с велосипедами на крыше.
* * *
Оглянувшись, Алиса успела увидеть: большой белый Мерседес, уходя от столкновения, притормозил и получил под зад от идущих следом, и врезался еще в кого-то. Второй удар слился с третьим; дождь сделал скользким покрытие, но он же и замедлил общую скорость. Случись такое в хорошую погоду на ста тридцати — здесь была бы, возможно, гора трупов.
— Валим отсюда! Скорее!
Выронив телефон, Вова двумя руками ухватился за руль. Алиса вжалась в кресло: хоть бы номер не списали, он грязью залеплен. Но у нас же велики на крыше — особая примета…
— Вовка, велики надо снять…
— Они мне говорят сегодня везти деньги, — сказал Вова чужим тонким голосом. — Прямо сейчас. Совсем охренели… Этот их главный, Артур, обматерил меня, чего завтраками кормишь…
Сзади на трассе собиралась огромная пробка.
* * *
В первый раз на Ирининой памяти ее скутер набрал семьдесят. Вода летела из-под колес, а Пежо, издали похожий на карлика-лося с огромными рогами, продолжал удаляться.
Холод пропал. Ирине было жарко, хоть на ней не осталось, наверное, сухой нитки. Девчонка выжила, непоправимого не случилось; пронесло, на этот раз отменилось, все можно предотвратить…
Машина с велосипедами растворилась в дожде, и вместе с водой схлынула ведьмина эйфория. До полуночи осталось еще шесть с четвертью часов, и в любую секунду — в любую! — на девчонку охотится смерть.
* * *
— Я бы продал машину, понимаешь, но кто ее купит вот-прям-щаз? И сколько даст? И потом, машина записана на мать, у меня доверенность, но не генеральная, а…
— А если велик продать?
— За сто тысяч?!
— О чем ты думал раньше?!
— Да ни о чем я не думал!
— Оно и видно, — горько сказала Алиса.
Помолчали три минуты.
— Я добуду эти бабки, это не так много, просто эти придурки совсем охренели…
— Ты же говорил, что Славик тебе вроде как друг!
— Так и я думал, что друг! А как дошло до бабок, слил меня вчистую…
— Позвони ему.
— Я весь день звоню, он трубку не берет.
Помолчали пять минут. Ехать сделалось легче. Дождь прекратился.