— А если тебе свалить куда подальше? Поезжай в Тверь, где теткина квартира.
— Ага. А они знают, где живет моя мать, в какую школу ходит сестра…
— Что, так серьезно? — Алиса побледнела.
— А ты думала?
Помолчали десять минут.
— Алиска, — хрипло сказал Вова, поглядывая в зеркало. — Эта баба, на скутере, нас пасет.
Алиса оглянулась. В самом деле, женщина на скутере по-прежнему болталась в правом ряду, у самой обочины.
— Ты параноик, — сказала снисходительно. — Знаешь, что скутер быстрее сорока пяти обычно не ездит?
— Но это же та самая баба!
— А это — та самая трасса! И все едут в ту самую Москву! Что, твоим друзьям-пушерам делать нечего, только отправлять за тобой старых теток на скутере?
С самоуверенностью тинейджера Алиса полагала дряхлым все, что старше тридцати.
— Алиска, — помолчав, сказал Вова. — А давай, ты со мной к ним подъедешь?
— Я?!
— Ты объяснишь им, кто ты такая и откуда возьмутся деньги. Они же мне не верят, понимаешь?
* * *
Гонка по трассе измочалила ведьму, будто она была рваной лентой, волочащейся по асфальту за серым Пежо. Пробка у въезда в город обернулась короткой передышкой.
«У вас аура жертвы». «Вас сглазили». «На вас наслали порчу». Все эти и подобные фразы она произносила мысленно, подъехав — опять же в воображении — к машине с велосипедами и добившись, чтобы Алиса опустила стекло. И всякий раз ответом была презрительная гримаска, и всякий раз стекло поднималось, отсекая вторую попытку.
Не так. Не с того конца. «У вас отвалился номерной знак». «У вас на капоте вмятина». «У вас сейчас упадет велосипед с крыши». Все не то, ложь разоблачается в секунду, нет зацепки.
«Вас зовет ваш дедушка, я от него, он послал меня следом». Еще глупее: у дедушки телефон, у внучки телефон, один звонок рассеет сомнения, если они появятся.
«Это большая тайна, я от вашего дедушки, не говорите ему, что я знаю…» Вот это уже свежее; не давая себе труда додумать следующую фразу, Ирина тронула скутер и, огибая машины, стала пробираться сквозь пробку к Пежо.
— Куда прешься?!
На нее рычали из-за стекол. Она просачивалась, как вода между плотно сложенными кирпичами, иногда задевая локтями зеркала и каждую секунду рискуя получить по шее, чувствуя себя все лучше по мере приближения к Пежо: наконец-то от нее что-то зависело. От ее умения убеждать. От ее интуиция, профессиональной воли, собранности, от таланта ведьмы, наконец; когда между нею и Пежо оставалось пять метров, впереди переключился светофор.
* * *
— Поехали, — сказала Алиса.
Вова тронул машину и успел проехать в плотном строю метров пятьсот, когда она повторила увереннее:
— Поехали!
Тут только Вова понял, что она имеет в виду, и не поверил своему счастью:
— С-спасибо. Мы зайдем, ты увидишь, на минутку. Они мне не верят — а тебе они поверят, ну и сразу, куда там, к тебе домой, в парикмахерскую, я тебя всюду буду возить, только скажи, куда…
От радости он стал болтливым. Ему казалось в этот момент, что проблема решена волшебным образом, и больше не о чем беспокоиться.
* * *
Проклятая машина удалялась. Велосипеды плыли над крышами автомобилей, и едва проглянувшее солнце играло на блестящих спицах. Пежо был, как морковка под носом осла — виляя среди машин, Ирина почти настигала его, но в этот момент движение на улице оживлялось, и невидимая нитка дергала Пежо вперед, будто кошелек на веревочке.
Ирина ругалась вслух. Потом охрипла. Потом смирилась. Все ее невеликое водительское мастерство уходило на то, чтобы не упустить Пежо; еще пять с лишним часов я не выдержу, думала ведьма, косясь в зеркало на демона за спиной.
Демон молчал. Смирился. А может, положился на Ирину.
* * *
— Уже близко, — сказал Вова. — Это временная хата, я там как-то бывал, мы со Славиком заходили по делу…
— Первый и последний раз я тебя вытаскиваю, — сквозь зубы сказала Алиса. — Больше никаких славиков.
— Клянусь!
— Ух ты, как пафосно.
— Что?
— Да ничего, — Алиса насмешливо повела плечом.
В такие минуты Вова отчетливее понимал расстояние между ними. Зимуя в Париже, стажируясь во Флориде, свободно болтая на трех языках, Алиса держала его, как домашнее животное — на поводке и на дистанции. То подтягивала к себе, то отпускала; ему много раз хотелось ударить ее. А сейчас захотелось с удесятеренной силой.
Но она была его единственная ниточка к спасению, поэтому Вова сдержался.
* * *
Пежо с велосипедами на крыше стоял на стоянке перед маленьким супермаркетом. К счастью, у Вовы была очень приметная фигура, а у Алисы — приметная одежда.
— Вон они, — сказал демон.
Ирина сползла со скутера и чуть не упала. Ноги подкашивались. Мотороллер был облеплен грязью, бак опустел почти полностью.
— Упустишь.
Ирина со всхлипом выругалась. Наспех приковала скутер к железной ограде и похромала вслед за Алисой — во дворы.
Здесь сносили хрущобы. Один дом стоял, как после бомбежки, вывернув наружу пыльные внутренности. Другой, уже пустой, дожидался своей участи. В третьем еще виднелись на окнах занавески, еще висело белье на балконах, собирая рассеянную в воздухе бетонную взвесь. Алиса со своим парнем уверенно шагали к третьему.
* * *
Верну ей деньги, думал Вова. Нет… брошу ей в лицо. И скажу все, что накипело. Может, и залеплю. Один только раз дам по морде, пусть не думает, что она особенная…
Алиса, будто прочитав его мысли, удивленно повернула голову. Вова выдавил из себя улыбку.
У нее были удивительные губы. И восхитительный зад, обтянутый велосипедными трусами. Вова мучился, как грешник на сковородке: он хотел ее и ненавидел. И много раз мечтал, как хорошо бы приковать Алису к батарее и так пожить хотя бы несколько дней. А потом — под суд и в тюрягу, но помнить всю жизнь, что они были, эти дни, эта власть, это чужое и доступное, присвоенное тело…
Он тяжело дышал. Он боялся выдать себя взглядом, жестом, запахом. И так длилось целую минуту, а потом он будто грохнулся с небес на землю: вспомнил, зачем они здесь, и кто такая Алиса, и кто он такой.
— Ты чего? — спросила она, глядя снизу вверх.
— Ничего… все в порядке.
— Тебя ломает, что ли?
Вова прижал ладонь к колотящемуся боку. Помотал головой.
— Времени мало, — сказала она озабоченно. — Придется в парикмахерской по-быстрому, программа-минимум…