— Что там? — осторожно спросил я насупленного, сурового Итера.
Некоторое время он раздумывал, стоит ли отвечать. Потом буркнул, глядя в сторону:
— Беседуют.
Посланцы удалились с грузом одеял и снеди. Глядя им вслед, я пытался вообразить себе, о чём могут беседовать чародей и бывшая комедиантка — в особенности если беседа продолжается двенадцать часов подряд…
Утро пришло серое, тёмное, подёрнутое сумерками. Танталь вернулась к полудню, когда я уже не находил себе места; она вернулась в сопровождении верной стражи и с серебряной булавкой, вызывающе поблёскивающей на вороте плаща.
С недостойной Рекотарса торопливостью я выскочил им навстречу. Танталь приветствовала меня — весьма сдержанно, однако я сразу понял, что Чонотакс Оро меня не выдал. Не рассказал об истинной подоплёке моей женитьбы, а это значит, что молодцы-телохранители не станут вешать меня на воротах. Уже неплохо.
Алана спала — по-видимому, поход к Двери не прошёл для неё даром. Моя жена была настолько слаба, что проснулась только на полчаса и только ради двух ложек бульона; Танталь посидела у неё в комнате, поправила одеяло и удалилась в отведённый ей покой — этим громким словом обозначалась большая, запущенная комната с пятнами плесени на стенах, дымящим камином и гнёздами пауков. Но что делать, если весь замок такой?..
Воспитанники полковника Солля разбили в гостиной настоящий военный лагерь; я не возражал. Мне вообще теперь не пристало возражать — только молчать в ладошку и смиренно дожидаться, не позовёт ли госпожа Танталь к себе для разговора.
Госпожа Танталь мёртвым сном проспала до глубокой ночи, я уже собирался ложиться тоже, когда Итер, по обыкновению последних дней смущённый и перепуганный, постучался ко мне в комнату с вестью, что госпожа хочет меня видеть.
Танталь сидела перед камином. Стеклянный холод Чонотаксова дома измотал не только Алану; Танталь протягивала руки к огню, и на лице у неё застыло свирепое страдание, смешанное с не менее свирепой радостью.
— Холодно, — пробормотала она вместо приветствия.
— Он не любит огня, — подтвердил я мрачно.
— Как Алана? — Танталь смотрела в огонь.
Не дожидаясь приглашения, я пододвинул стул, уселся рядом и тоже протянул руки к огню:
— Что именно вы хотите услышать? Как она себя чувствует или как закончилась их с Чонотаксом прогулка к Преддверью мира?
Танталь медленно повернула голову. Половина её лица оказалась освещена огнём камина, другая половина приняла на себя холодную печать царящего в комнате полумрака. И странно светились глаза: один казался тёмным, другой, обращённый к камину, — огненным.
— Как закончилась их прогулка, я знаю… Алана здорова?
— В основном, — отозвался я, заворожённый отблеском огня в глубине её внимательного глаза.
— Что ты так смотришь?! — спросила она гневно.
Я с сожалением отвернулся.
Наверное, она была хорошей актрисой. Хотя представить её на одной телеге с грязными комедиантами как-то… не хватало воображения.
Кстати, когда это мы успели перейти на «ты»?..
— Господину магу нужен Амулет Прорицателя. — Танталь страдальчески сморщилась. — Если бы не Амулет, никто бы не пытал госпожу Торию в подвалах суда… Если бы не Амулет, мы с Луаром сейчас жили бы преспокойно в компании пятерых детишек… А теперь Амулет понадобился ему… Чонотаксу Оро.
В устах Танталь имя господина мага прозвучало с непонятной горечью.
— Если то, что он задумал, есть невыполнимая авантюра… — начал я осторожно.
— Нет. — Танталь вздрогнула. — ОН МОЖЕТ.
— Скверно, — пробормотал я, сам до конца не понимая, отчего сокрушаюсь.
— Что мне делать? — спросила Танталь шёпотом. И теперь уже я вздрогнул — прежде она не говорила со мной так. В её голосе были настоящее смятение и настоящая растерянность. Она говорила будто сама с собой, колеблясь, борясь с искушением попросить совета.
— Танталь… — начал я ещё осторожнее. — Ты… вы уверены, что Преддверье… действительно существует, что это не образ, метафора…
— Мой муж десять лет стережёт метафору, — сказала она с неприятной усмешкой.
Аргумент оказался настолько веским, что я надолго замолчал.
— Хотела бы я понять… — бормотала Танталь, как бы и забыв о моём присутствии. — Как случилось… Он слишком много… знает. Он слишком много…
— Он же маг, — сказал я сквозь зубы.
Танталь взглянула на меня почти надменно:
— Маг — вовсе не объяснение всему на свете. Маги не столь могучи, как приписывает им молва.
— Не сказал бы, — пробормотал я, глядя в огонь.
— Я привязана к Луару, — сказала она шёпотом. — В прямом… смысле. Теперь… он показал мне… эту ниточку. Уже за одно это я должна быть… благодарна…
— Благодарна Чонотаксу Оро? — удивился я.
Комната за нашими спинами утопала в темноте. Огонь в камине съёжился и свернулся клубком — или мне померещилось?
— Черно, — проговорила моя собеседница будто через силу. — Ну да, теперь… он сам зовёт себя этой кличкой. Он впустил в себя… В нём сидит какая-то…
Она осеклась, и повисла пауза. Танталь методично грызла губы; я вдруг поймал себя на неуместной мысли: выходило, что Приговор какого-то Судьи для Черно вообще не работа — так, мелочишка, и говорить-то не о чем…
Пойти, что ли, кинуться негодяю в ноги? Напомнить давнее обещание? Поумолять, поплакать — он, вероятно, только того и ждёт?..
Если он не раскрыл Танталь мою маленькую тайну… случайно — или оказывая мне услугу?
За спиной у Танталь горел огонь. Вся её фигура была чёрным силуэтом на фоне маленького пожарища.
— Скажи…те, уважаемый Рекотарс… А зачем вы женились на Алане?
Вот оно. Вот.
— Я люблю её, — сказал я медленно.
Огненный глаз Танталь сощурился:
— А что вы тогда говорили… «где были ваши глаза, когда вы отдавали за меня Алану»?
— Бред, — сообщил я коротко. — По-видимому, я бредил.
— А по-моему, вы врёте, — сказала она со вздохом.
— Не потерплю оскорблений, — возмутился я, но как-то вяло и ненатурально.
Танталь сжала губы:
— По-вашему, ей хорошо? С вами? В этом замке?
— Будет хорошо, — огрызнулся я неуверенно.
Танталь вздохнула:
— Отсюда, Рекотарс, надо уходить. Быстро. Я уйду сама и не оставлю здесь Алану.
Снова сделалось тихо.
— Куда? — спросил я наконец.
— К Эгерту, — пробормотала она яростно. — Бежать. Пока Черно слаб…