собирали на день рождения классной. Я покупаю тест на беременность, да к тому же
я банкрот. Полная идиотка.
Хорошо бы попросту убежать. Извиниться и убежать. Через несколько дней все
забудется, как страшный сон. Все, кроме него. Лучшего в моей жизни уже не будет.
Все остальные будут казаться фальшивкой.
Может быть, поэтому я продолжала рыться то в карманах, то в сумке, хотя
прекрасно знала, что денег там быть попросту не может. И тут он достал кошелек и
расплатился за меня. Это было полным крахом. Надо было что-то сказать, наверное.
Не могу же я теперь просто уйти. Когда мне отдавали чек, я буркнула: «Спасибо»,
причем непонятно кому, то ли кассиру, то ли своей судьбе. И тихонько стояла в
сторонке, пока пробивали кружку и ананас. Я была в полной растерянности, но все
равно смогла заметить, как мимо людей с видом заправского вора крадется Сашка.
Она не торопилась подходить ко мне — ждала, чем закончится дело. Вид у нее был
уверенный.
Вот и я решила — хватит трястись. Подумаешь, что в нем такого необычного,
чтобы так переживать. Парень как парень. Возьму и подойду. Он складывал покупки
в пакет, когда я окликнула его:
— Извини. — Он повернулся. — Мне нужно как-то вернуть тебе деньги…
Он улыбнулся. Это была самая великолепная улыбка, которую я видела за всю
свою жизнь! Парень как парень? Как бы не так. Улыбнувшись, он сказал:
— Мы будем в расчете, если ты согласишься прогуляться со мной. Ты не
торопишься?
— Нет, нет, не тороплюсь, — сказала я.
А внутри просто запрыгала от радости. Он пригласил меня прогуляться! Меня
охватило какое-то безумное счастье. Он спросил:
— Маме не слишком срочно? Подождет? — и показал на тест.
Я снова вспыхнула от стыда и поспешно сунула коробку в карман:
— Да, конечно.
— Игнат, — сказал он и протянул руку.
Я пожала ее. Рука была теплой и настоящей. Теперь в этом мире для меня
существовал человек по имени Игнат. Самый лучший человек в мире, с которым я
стою рядом. Я тоже представилась:
— Тин.
Игнат не стал переспрашивать, а только кивнул и, приобняв меня за плечи,
повел прочь из магазина. Я повернулась и увидела Сашку, которая показывала
поднятый большой палец и страшно подмигивала.
Пожалуй, насчет вычурного имени она была права.
Город снова стал для меня другим. Мы сочиняли его историю заново, шаг за
шагом. Это было так просто — идти вместе, держась за руки. Наверное, мы
действительно были созданы друг для друга — нам не надо было придумывать, о чем
говорить — мы как будто были знакомы давно.
Я не заметила момента, когда исчез его пакет с покупками — это осталось для
меня загадкой. Ну и пусть. Мы шагали по мостовым, рисовали на камнях наши имена.
Ни о чем не расспрашивали друг друга. Никаких «где ты учишься», «кем работают
твои родители», только город и мы.
— Здесь, у подножия памятника Гоголю родился Пушкин, — внезапно говорил
Игнат.
А я добавляла:
— Точно, здесь рождались многие писатели, не в силах вынести величия.
Не знаю, что в этом было смешного, но мы смеялись до упаду.
Мы шуршали осенними листьями, обжигались какао в кафе… Бежали по площади,
расставив руки в стороны, и на нас оборачивались люди.
— Потерялись при рождении, и теперь нашлись, вот удача, представляете? –
говорил им Игнат, и люди торопились скрыться.
Я заливисто хохотала. Он останавливался, брал меня за плечи и подолгу
смотрел в глаза. Тут можно было и вовсе растаять и раствориться. Но я все-таки
оставалась.
Мы добрались до набережной, сидели на берегу, беседовали, бросали камни в
воду и загадывали желания. Хотя чего еще можно было желать? Жизнь была
прекрасной, мы были друг у друга.
Почему-то я не стала говорить, что живу совсем рядом. Уже начинало темнеть,
и пора было расходиться. Рядом шептали накатывающие волны, которые
подсматривали, как два человека держатся за руки и молчат. Я осторожно спросила:
— Обменяемся телефонами?
Игнат, глядя на морской горизонт, пожал плечами:
— Я не пользуюсь мобильником.
Он прижал меня покрепче к себе, защищая от ветра. Игнат не заметил моего
удивления, а удивляться было чему. Я понимаю, какая-нибудь бабушка, какой-нибудь
дедушка, первоклашка какой! Но Игнат — без мобильника? И я посмотрела на него –
как развевается по ветру его белый шарф, будто у Маленького Принца, как он
смотрит своими серо-синими глазами вдаль и видит куда больше, чем вижу я… Нет,
мобильник не вписывается в его образ. Но я все-таки уточнила:
— Е-мейл?
Игнат покачал головой.
— Аська? — с сомнением спросила я. — Домашний телефон?
Игнат только крепче прижал меня к себе.
— Встретимся в субботу, в три часа дня у памятника Гоголю, — сказал он. –
Идет?
Я счастливо улыбнулась, и, вырисовывая на его ладони пальцем узоры,
спросила:
— Игнат, а как тебя зовут, если коротко? Я все думаю и никак не соображу.
Нат? По-девчоночьи… — Игнат хихикнул, а я продолжила: — Иг — коротко и
некрасиво.
— Пусть будет просто Игнат, — сказал он. — Это не так уж длинно… Проводить
тебя до метро или маршрутки?
Я представила, каково будет идти до метро, потом расставаться… Лучше мы
останемся вдвоем у моря. Пусть мы будем здесь до субботы. А потом встретимся у
памятника Гоголю. И я сказала:
— Давай просто разойдемся в разные стороны. Как будто мы не прощались. Будто
ненадолго.
Игнат поднялся с камней набережной, отряхнул плащ и протянул мне руку.
Притянул меня к себе, и мы стояли близко-близко, лицом к лицу (честно говоря, я