Артем упал набок, прокатился, попытался вскочить… Но не успел… Вернее, не сумел. Потому что горла его коснулся клинок.
Это был клинок катаны, и держал его Хидейоши.
— Напрасно ты вернулся. — Чиновник убрал меч от горла бывшего сокамерника.
Артем встал, провел рукой по горлу. Осмотрелся. Помещение, в котором он оказался, было весьма просторным, по площади оно примерно равнялось помещению при входе. Здесь находилась небольшая ниша, внутри которой висела полоса ткани с узорами и иероглифами, а на полу стояла ваза с цветами. Неподалеку от ниши находился коротконогий столик, темного дерева, лакированный. На нем были разбросаны принадлежности для письма. В дальнем левом от Артема углу стоял сундук (или просто большая коробка), по бокам от него стояли две коробки помельче.
Чиновник по кровавым поручениям Хидейоши уже отметился и здесь. Два покойника, оба с раскроенными черепами, лежали на циновках. Одного из убитых Артем узнал — вместе перли под дождем через леса.
Были в помещении и живые люди. Возле столика с принадлежностями для письма сидел немолодой полный человек в темно-синей куртке-косодэ. Два меча за его поясом указывали на принадлежность к самурайскому сословию. Ладони этого человека сейчас обжимали колени, а не рукояти мечей. Этот человек сидел, прикрыв глаза, и был до крайности бледен. «Наверное, это и есть тот самый дзайти рёсю, то бишь деревенский феодал, которого охраняет Масанобу», — догадался Артем.
Помимо деревенского феодала, еще двое живых находились в помещении, оба стояли возле распахнутого дверного проема, выходящего в короткий коридор. Одного из них, с круглым веснушчатым лицом, Артем видел впервые в жизни, второй же был гимнасту хорошо знаком — господин Асикага. Все находившиеся в комнате, включая Хидейоши, словно бы ждали кого-то или чего-то — такое у Артема создалось впечатление.
И еще один живой-живехонький вламывался в мизансцену. Именно что вламывался — лез сквозь пробитую Артемом в бумажной стене дыру.
— Сзади тут, за мной! — не очень внятным окриком Артем предупредил Хидейоши и поднял топор, готовясь пустить его в дело.
Но чиновник опередил циркача. Хидейоши плавным, текучим движением переместился вбок и разворотом одного корпуса, не поворачивая головы, нанес секущий удар по бумажной стене. Рассек он не только рейки и бумагу, но и горло человека в накидке-хаори на голое тело — тот, агонически хрипя, вывалился из пролома в стене.
А Хидейоши так и не оглянулся — видимо, не хотел ни на мгновение выпускать из виду никого из тех, кто находился в комнате.
— Следующим я убью Ядзиро, не дав вам возможности защитить своего хозяина, — сказал Хидейоши, возвращаясь на прежнее место. Он поднял катану и указал ее острием на деревенского феодала, или, по-японски говоря, на дзайти рёсю.
— Слышишь, я делаю окончательное предупреждение!
Последние слова чиновника предназначались переступающему порог комнаты Масанобу.
— Хватит! — рявкнул Масанобу. Толкнул в плечо стоящего ближе к нему самурая, не Асикага, а второго — с круглым веснушчатым лицом. — Предупреди, чтобы никто сюда не входил. И женщины пускай уходят из дома.
Самурай, быстро поклонившись, выбежал в коридор.
— Назови себя! — сказал Масанобу, глядя на чиновника.
— Хидейоши из рода Кумазава, — чиновник поклонился.
— Я слышал о тебе, — Масанобу поклонился в ответ.
— А я много слышал о тебе, Масанобу из рода Араи, — сказал чиновник. — Всегда мечтал встретиться с тобой в бою.
— Это ты возглавлял самураев, разбивших отряд Черного Дракона у озера Удэн? — спросил атаман разбойничьей шайки.
— Да, я, — Хидейоши усмехнулся. — Тогда мы должны были все погибнуть. Черный Дракон был заранее предупрежден о том, когда и по какой дороге мы поедем. Он напал на нас неожиданно и вел бой нечестно.
«О чем они говорят? Что здесь вообще происходит? Может, пока не поздно, по стеночке, по стеночке и шмыгнуть в какой-нибудь из коридоров?» Шмыгнуть в общем-то можно, но только в одном направлении — обратно через пролом в комнату с женщинами. Тем более что рыдания там вроде бы стихли, так что, скорее всего, женщины ушли оттуда, да и, наверное, из дома вообще. Ну шмыгнешь туда, а дальше? Не факт, что в коридорах никого нет. Даже если и нет — на улице народу хватает. За то время, что Артем уже потерял, дом могли, да и должны были окружить. И даже пусть по каким-то причинам этого не сделали… Стоит ли теперь лишаться своего единственного союзника, который к тому же такой великий мастер по владению мечом? Ведь вроде разговаривают, а не режутся. Пусть и пургу какую-то гонят. Может, все же договорятся по-хорошему, отдадут чиновнику его любимые мечи и отпустят обоих пленников с миром?
— Говорят, что тогда у озера Удэн от твоей руки погибло не менее двух десятков человек? — спросил Масанобу.
— Это так, — не стал скромничать чиновник.
— Не стыдно погибнуть от руки такого мастера, — Масанобу скрестил руки на груди. — Если мне удастся победить, я стану гордиться этой победой.
— Я рад, что могу убить или быть убитым человеком, прославленным своими подвигами в битве при Ацута. — Хидейоши еще раз поклонился. — Скажи, Масанобу, тебе приятнее скрестить свой меч с мечом Кумазава Хидейоши, который носит имя «Седьмая луна», или с мечом одного из твоих младших самураев?
— Где его меч, Ядзиро-сан? — Масанобу повернул голову в сторону дзайти рёсю.
Тот открыл глаза, ожег свирепым взглядом Масанобу, молча вытянул руку в сторону угла с большими и малыми коробками.
— Асикага, принеси его меч.
Асикага направился к коробкам. Откинул крышку большой коробки, достал оттуда два меча. Принес, с поклоном вручил мечи чиновнику и отошел на свое прежнее место.
«Неужели все же станут фехтовать?» Отчего-то Артему не верилось в это. Слишком уж спокойны были господа самураи, оттого, наверное, не верилось. Ну разве что деревенский феодал Ядзиро волнуется, хотя и старается изо всех сил не показывать этого… Кстати, вот и вернулся самурай с круглым и веснушчатым лицом, которого посылали предупредить людей, чтоб не входили в эту комнату.
Приняв мечи, Хидейоши засунул вакидзаси за пояс. Взял двумя руками катану под собственным именем «Седьмая луна», где-то на длину ладони выдвинул лезвие из ножен. Увидев свой меч, чиновник просветлел лицом. Полюбовался какие-то секунды, со стуком задвинул меч. Но за пояс ножны не сунул, оставил в руках.
— Ты готов? — спросил чиновника Масанобу.
— Я готов, — сказал Хидейоши. — Но если ты не торопишься, позволь мне сказать тебе несколько слов.
Наклоном головы главарь шайки ронинов дал свое согласие.
— Я уважаю тебя, Масанобу-сан, поэтому считаю, что ты должен знать, что здесь происходит. Ты служишь подлецу…
— Можешь не тратить слова, Хидейоши! — Масанобу вскинул руку. — Я обязался защищать имущество и жизнь господина Ядзиро, если им будет угрожать опасность. Поэтому наш разговор бесполезен. Сейчас жизни господина Ядзиро угрожает опасность, и она исходит от тебя.